Горячо говорил директор, но, похоже, не слишком убедил собравшихся. Особо сердобольные продолжали просить, чтобы Ольгу не наказывали, оставили на поруки (а может, и кражу с фермы не считали особым грехом — не у соседа же из амбара?).

В своем выступлении Лариса пыталась усовестить сход. Она тоже волновалась и горячилась:

— Не я определяю меру наказания — это суду решать. В своем заключении я напишу все, что мне известно. А вот как вы-то оцениваете данный факт? Просто как досадную случайность? Значит, не попадись Ольга с ворованным на глаза директору, все осталось бы по-прежнему?

Виновница сидела в сторонке и горько плакала. Казалось, этого позора ей бы хватило на всю жизнь. Чего бы только не отдала она сейчас, чтобы все случившееся оказалось сном...

Трудно в такие минуты лейтенанту Горбуновой. И дело-то, в общем, простое — откуда же эти задачки повышенной сложности? Жалко вот Ольгу. За тех мальчишек-бузотеров обидно. Да и самогонщицу бабу Лену из Воскресеновки по-своему жаль.

Чувство и долг. Могут ли они быть в постоянном согласии? Или всегда необходимо выбирать? Поддаться чувству жалости — отринуть долг? Или забыть о жалости ради долга? Такая внутренняя борьба знакома, конечно, многим, только для следователя эти «ножницы» все же острее: от его выбора зависит чья-то судьба. Всех можно понять. Понять — значит простить. Но ведь закон один для всех, нарушил — отвечай.

Закон суров, но это закон, говорили древние. Суровый, но закон. Альтернативой ему может быть только беззаконие.

Как часто прежде в нашем обществе ложная доброта оборачивалась попустительством. И как часто «добротой» этой пользовались люди без совести. В примерах недостатка нет. Сегодня мы понимаем, что настоящая доброта в другом. И потому такой спрос на людей порядочных, честных. Людей долга.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.