Испытание

Они поднялись.

- Изволите отдохнуть? - робко проговорил Павел. - Я постелю моментом.

Ланский сделал нетерпеливый жест рукой и, проводив его до угла печки, жестко, как давеча у тележки, оказал:

- Помни, если меня схватят, - несдобровать и тебе. - И, как бы желая смягчить грубость этих слов, дружески добавил:

- А постели не нужно. Там уж отдохну, если суждено. - Он вздохнул и еще раз обнял старого кучера.

В продолжение всего разговора с Ланским Рагойша испытывал связывающую неловкость и какую - то даже виноватость, так что он очень смутно представлял себе дело, в которое был втянут. С трепетом потомственного слуги он думал лишь о том, как бы его не обвинили в неблагодарности.

Но теперь, выйдя из дому, он задумался. В сущности, он взял на себя очень рискованное поручение. А что если здесь обнаружат его отсутствие? Например, председатель по своему обыкновению может зайти к нему домой разузнать, как он на станции ухаживал за жеребцом и совершенно ли перестал рыжий хромать. Отсюда председатель отправится на конюшню - Райгоши и там не будет. Невольно возникнет подозрение... А пакет этот, верно, не из тех пакетов, какие пересылаются по почте. Тут Рагойше послышалось шуршанье палых листьев, и он остановился в каком - то оцепенении.

«Зайду, покажусь председателю, - решил он, - чтобы меня не искали». Он свернул в сторону, вышел на светлые окна председателевой избы и, не постучавшись, открыл дверь.

У председателя сидел командир - пограничник. С испугу Рагойша чуть не захлопнул полуоткрытую дверь. Но он вовремя сообразил, что это было бы совсем уж нескладно. Он снял шапку и переступил порог. Ему показалось, что командир смотрит на него ожидающе, и он сказал:

- Что, или я тебе, Дмитрий Петрович, должен?

Он сказал это совершенно обычным своим шутливым тоном и сам удивился, как это у него легко получилось.

- А ты что ж, забыл? - ответил командир в том же тоне, - Сказочка - то за тобой!

- А - а! - протянул Павел, с искренним облегчением - Этим я богат...

И Рагойша повел шутливый разговор, отвечая собеседникам вовремя и так, как должно, точно ничего не случилось. Но это был точно не он, а кто - то чужой. Сам он, настоящий Рагойша, с удивлением следил за Рагойшей - говоруном.

Присев на корточки, со вкусом, как истый сказочник, он говорил:

- Один раз - это, конечно, не сейчас было - пасу я свиней. Да. А по дороге едут господа. Подзывают меня к пролетке. «Скажи, говорят, пастушок, покажи нам свою мудрость, чего нам купить, чтобы, досыта наевшись, остатки продать за ту же цену? - А обиды вашей, говорю, не будет? - Нет. - Так поезжайте вы в деревню, там один мужичок овцу зарезал, свежует. Вы требуху купите, то, что в ней, съешьте, а кишки опять продайте».

«А ловок ты, - отметил другой Рагойша, не сказочник. - Про господ рассказать было как раз впору. И командир хорошо смеется: наверное, ничего они знать не знают и думать не думают».

- Как твой гостёк? - спросил председатель. Не спит еще?

- А я за ним не больно гляжу, - ответил Рагойша неторопливо, но и без промедления. - У меня, как на гостином дворе, они не переводятся.

Посидев минут десять и окончательно убедившись, что командир держит себя совершенно естественно и о землемере, видно, ничего плохого не думает, Павел стал прощаться.