Испытание

Больше ему ничего не сказали. Но что-то встало между ними, и это Юрка хорошо чувствовал.

«Подумаешь, – неприязненно думал Юрка, – из-за лука взбеленились». В душе он понимал, что неправ, и это-то понимание распаляло злобу.

Тропка, по которой шел Юрка, неожиданно пропала, словно растворилась в чахлой траве и густых кустах багульника. Пропали и следы. Юрка заметался по сопочке вверх, вниз, а когда поднял голову от земли и огляделся, в тридцати метрах от себя увидел лошадей. Мерин беспечно щипал траву, а Медичка настороженно вскинула голову и косила на Юрку круглым глазом.

– Тварь безмозглая, – с душой чертыхнулся Юрка и, зауздав Медичку, резко дернул повод. Мерин шарахнулся в сторону, но Юрка и не думал его ловить.

– А вот как сюда допрыгал, так и назад докандыляешь.

Юрка распутал Медичку и, усевшись верхом, от души хлестнул ее тонким поводом между ушей. Лошадь крутнулась на месте и сорвалась в хорошую рысь.

Мерин некоторое время стоял неподвижно и, повернув голову, провожал взглядом Медичку. Затем он вытянул шею и тоненько, жалобно заржал. Подождал и, не услышав ответа, испуганно всхрапнул и, высоко вскидывая передние спутанные ноги, неуклюже поскакал следом.

– Язви тя в душу! – выругался Сеня, когда из-за кустов выскочил всхрапывающий, потемневший от лота мерин. – Ты же лошадь сгубил!

Он бросился к мерину, чертыхаясь, распутал узел веревочного пута и швырнул его к Юркиным ногам.

– Да за это тя убить мало, – угрожающе цедил Сеня, с бешенством глядя на Юрку из-под белесых ресниц.

Юрка нагнулся и поднял окровавленную веревку. От нее шел пар, пахло лошадиным потом, висели комки свалявшегося волоса. Хотелось плакать от жалости к подлому мерину. Разве он думал, что выйдет так, но сказал Юрка другое.

– А когда ты Медичку бьешь, ничего?! – сказал зло, вздрагивая от ненависти и бессилия...

В этот день большую часть поклажи пришлось переложить на кобылу, и все-таки мерин заметно отставал, тяжело всхрапывал и тянулся мордой к ссадинам. Не прошли они и десяти километров, как он споткнулся, грузно опустился на колени и медленно завалился на бок. Юрка стоял над мерином и видел, как высоко вздымается потный лошадиный бок.

– Ну, вставай, – попробовал помочь Сеня, но мерин, положив голову на землю, с тихой грустью смотрел на людей. Пришлось сделать привал и развьючить его. Мерин почти тотчас поднялся и, отойдя в сторону, принялся щипать траву.

– Отойдет, – заметил Хохлов, – а тебе, Уваров, однако, надо думать о том, что делаешь. Не мальчик ведь, пора бы и соображать.

– Мне надоело рыскать за ними, – огрызнулся Юрка, – попробовали бы сами. Легко рассуждать, сидя у палатки.

– А я пробовал, Юра, – спокойно ответил Хохлов, – пять лет в рабочих проходил. И за лошадьми ухаживал, и кашу рисовую варил да и теперь не разучился.

– Ну и бегали бы себе на здоровье за ними.

– А ты-то здесь на что? – вмешался Сеня. – Ты-то какого хрена в тайгу поперся, если работать не хочешь?

Подобные стычки в последнее время случались все чаще, и Юрка уже откровенно мечтал об окончании маршрута. Работать с этими людьми ему больше не хотелось, более того, теперь каждое их слово казалось Юрке выпадом против него.