Искатели голубого камня

Всю ночь неудачника леденил озноб, обжигали нестерпимые вспышки жара, - но он, пробуждаясь, находил силы обдумывать свое положение. «Только бы доехать до Мургаба. Малярия? Но я знал, что меня ожидает приступ и хорошо, что он произошел теперь. На Мургаб!»

Утром, ослабевший, но довольно бодрый, Висковский оседлал коня и вернулся попрощаться с приветливым хозяином Худо - Назаром.

- Нужно обождать тебе, - сказал Худо - Назар, наблюдавший ночью лихорадку, - одному ехать нельзя.

- Оставь, - сердито бросил Николай, - я еду.

Худо - Назар пристально посмотрел на Висковского и, убедившись, что тот категорически намерен ехать, развел руками и, быстро поднявшись, стал поперек двери.

- Конечно, поедешь, - осторожно удерживая Висковского, сказал он, - но обожди, мои сыновья тоже едут в Мургаб, отправитесь вместе.

- Я еду сейчас.

- И они готовы. Гой ядгор! - крикнул лукавый старик, точно и в самом деле его сыновья седлали лошадей. Висковский понял, что старик дает ему провожатых, но, не показав виду, он вышел на улицу и, вскочив на коня, умчался из кишлака.

Спустя полчаса его нагнали сыновья Худо - Назара.

Тяжкая болезнь мучила Висковского вплоть до Мургаба, куда он прибыл совершенно обессиленным. Свалившись на подстилку караван - сарая, он силился вспомнить, сколько времени продолжалась езда, но перед ним мелькали неясные обрывки прошедших дней, он видел, что его снимали с коня, укладывали на ночлег, чем - то поили и сидели у изголовья, пока не возвращалось сознание, и они ехали дальше. Сдав Висковского содержателю дорожного пристанища, провожатые, не задерживаясь, вернулись в кишлак. Болезнь усилилась, и Николай лежал у стенки, часами не приходя в себя. Временами он пробуждался, хотел подняться и обессиленный падал на циновку. В полумраке караван - сарая безостановочно, как тени, двигались люди. Они сидели в чаду готовящейся пищи, длинными силуэтами они качались над скудным светильником. Черные тени шныряли взад и вперед, и порой Николаю казалось, что все это он видит в бреду.

Караван - сарай походил на притон. Ночью хибарка набивалась подозрительными фигурами. Одни, прислонившись к стенам, курили анашу и опий, другие разворачивали свитки шелестящих шелков, продавали контрабандные чалмы, выкладывали на пол бритвы, потайные фонари и отсчитывали звенящие рупии. С приглушенной хриплой торгашеской страстью барышники меняли лошадей, тут же жарили мясо с тестом, готовя манто, и удушающие запахи мешались с дымом огня.

На рассвете сквозь покрытую рваной кошмой дверь пробивался свет, в душном воздухе улыбались бледные неподвижные головы. Опие - курильщики лежали улыбающимися мертвецами. Утром вставали курильщики анаши и брели к дверям, дергая ногами, и на пороге поднимали ноги, точно переступая через сваленное дерево. Чад огня, пищи и опия душил Николая, он метался в бреду, не приходя в сознание. Один раз ему показалось, что он ясно видит склонившиеся над ним лица, он слышит их, и они говорят про него. Говорит низкорослый, чернобородый, его лицо почему - то знакомо Николаю. Черная борода спускается к самому лицу Николая, кто - то вытаскивает сумку из - под головы.

- Он! - громким шепотом, поднимаясь, говорит чернобородый, - я узнал его. Это он, сын проклятого отца, приезжал в Ишкашим, и с ним ушли мои работники, вскормленные мной.

«Я был в Ишкашиме, - вспоминает Висковский. - Ишкашим... дело малолетних батраков».

- Он! - кричит, трясется черная борода, - проследите, что он везет.

Двое тощих людей тянут сумку, сыплются бумаги, записки дневника.

- Кто может прочесть? - оборачивается чернобородый, комкая бумаги, и передает их неизвестному. И вот из темноты тонкий голос, медленно выводит слова. Висковский слышит свои записи, их, распевая, читают по - фарсидски:

- «Мне стало известным, на Востоке существует месторождение ляпис - лазури. С трудом достал справочные сведения о том, что представляет собой этот минерал. Лазуревый камень ляпис - лазурь, минерал из породы силикатов»

- Бросай, - приказал повелительный голос.

- «Камень, - продолжал увлекшийся чтец, - имеет поразительный лазурево - голубой цвет и стеклянно - жирный блеск. Месторождения известны в известковых пластах гурана, в Тибете, Уили. Старые месторождения иссякли.