Перемены в работе комсомольских организаций, отмечалось на ХIII Пленуме ЦК ВЛКСМ, еще незначительны, они коснулись в большей мере внешней стороны, а не содержания, осуществляются темпами, которые никого не устраивают.

Перестройка затрагивает всех и каждого. Но от кого в первую очередь зависит, какой быть комсомольской жизни? Не открою особых секретов — от кадров и актива. Сколько лет говорим об активности активистов, а воз и ныне там. С этой проблемой сталкиваешься буквально на каждом шагу. Вот лишь один случай.

Недавно в Пильнинском районе вместе с первым секретарем райкома комсомола Николаем Егоровым пришли на головное предприятие объединения местной промышленности. Фабрика, выпускающая немудреную, но необходимую всем продукцию — мужские сорочки, женские халаты, чулки, носки. Директор во всю нахваливал комсомольцев: они-де и борются с браком, и внедряют бригадный подряд, и отдыхают интересно. Казалось бы, по всем статьям крепкая, боевая организация.

Но вот встречаемся с комсомольцами (в основном тут девушки), и картина резко меняется. Оказывается, до благополучия, которое расписывал директор, еще далеко. Да, горячо взялись комсомольцы за бригадный хозрасчет, но быстро и остыли: невыгоден, говорят, он нам. Действительно, в стимулировании есть неувязки — работницы перестали получать премию за перевыполнение плана, за качество. А наладчики, от которых, как известно, многое зависит, не включены в бригаду, у них твердый оклад.

— Ставили эти вопросы перед администрацией? — спрашиваю секретаря комсомольской организации.

— Нет. — Опускает глаза.

Чем больше вникал в дела объединения, тем больше нерешенных, давно волнующих молодых работниц проблем открывалось. Да и девушки-активистки говорили о них прямо, без утайки — наболело! А вот секретарь, молодой инженер, начальник ОТК, отмалчивался. Может, по характеру молчун? Нет, причина, убедился, в другом. Ему, специалисту, способному досконально разобраться в ситуации, не хватает смелости пойти к руководству и, как говорится, поставить вопрос ребром. А чего бояться? Ведь за ним мнение, сила комсомольского коллектива.

Честное слово, меня подобная «скромность» вожака беспокоит. Ведь сразу видно: человек не на своем месте. Разве можно с этим мириться?

Но нет, мы очень робко и нерешительно меняем актив. Совместима ли такая осторожность с перестройкой? Думаю, это должно стать четким и неукоснительным правилом: не хочешь работать, не справляешься с обязанностями — получай отставку.

А как часто бывает? Все видят, что человек попал на комсомольскую работу случайно, бездельничает, разваливает дело, но чего-то ждут, тянут. Некем заменить? Нет, просто лень как следует оглядеться, заметить у других задатки организатора, заранее подготовить резерв, к тому же не хочется признавать свою кадровую ошибку. Но кому от этого польза?

«Я считаюсь активисткой, — написала нам одна девятиклассница. — Но как я радовалась, когда удалось вырваться из школьного комитета. Тяжело быть формальным лидером. А главное — бесполезно. По-старому работать нельзя, а по-новому боязно».

Вот откуда начинается и смелость, и робость вожака!

Мы, комсомольские руководители, частенько предъявляем претензии к активу, обвиняем его в инертности, безынициативности, неисполнительности. Но сами-то всегда ли являемся примером?

Ведь как еще бывает. Требуя от активистов работы на совесть, нередко сами о совести забываем. Больше упираем на дисциплину. А если у человека не лежит душа к организаторским хлопотам? Если у него нет для этого ни опыта, ни способностей. Зачем же заставлять его работать из-под палки? Иной руками и ногами отмахивается от комсомольской должности, а мы ему свое: «Поможем! Поддержим!»

Еще хуже, когда такой «лидер» приспособится, притрется, начнет выкачивать выгоду из своей должности. Каких только ошибок не натворит такой делец! Вот почему, подчеркну эту мысль еще раз, надо решительно, без промедления, не дожидаясь отчетно-выборной кампании, искоренять любые проявления формализма. Избавляться от бездельников и карьеристов. Строго наказывать тех, кто только занимает место, наводит тень на плетень. Причем каждый такой случаи должен стать достоянием широкой гласности.

Если говорить о себе, то, разумеется, и раньше обком комсомола снимал с работы того или иного проштрафившегося вожака. Но кому были известны эти факты? Членам бюро, реже — участникам пленума. Теперь подключаем молодежную прессу, радио, телевидение. К примеру, история, случившаяся с бывшим секретарем Починковского райкома Хоршевым, который пытался создать видимость дела — занимался приписками, давал «липовую» отчетность, а главное — втянул в эту позорную игру и других работников. Этот факт получил принципиальную оценку на пленуме обкома ВЛКСМ.

Кстати, на том пленуме мне и самому досталось — об этом писала «Комсомольская правда». Критика была своевременная. В аппаратной текучке порой сам не замечаешь, как превращаешься в этакого бюрократа. Когда на задний план отодвигаются простые, повседневные нужды молодежи, а ведь ради нее ты и работаешь.

Откровенно признаюсь: как на свежий воздух, выхожу в первичную организацию. Да, не все там просто и гладко, но ведь именно это и есть жизнь. Хотя, что греха таить, бывает, приезжаешь в организацию только на собрание. И рад бы поговорить с ребятами не с трибуны, а где-нибудь в «курилке», но уже посматриваешь на часы: не опоздать бы на очередное совещание.

А как хочется помочь молодым, и не только словом. Вот в той же Пильне зашла у нас с девушками речь о досуге. И тут у них неувязки: скука да и собраться молодым негде.

Договорились с директором — в фабричной столовой откроется молодежное кафе. Через несколько дней интересуюсь: как дела? Увы, кафе нет и в помине. Словно и не было клятвенных заверений, словно и не присутствовал при том секретарь райкома комсомола, а ведь это и его кровная забота. Разве так перестраиваются? Правда, сейчас уже есть сдвиги: будет у комсомольцев свое кафе.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.