Думаю, мало найдется людей, кому неизвестны слова французского летчика и писателя Антуана Сент-Экзюпери: «Единственная настоящая роскошь — это роскошь человеческого общения».

Любит повторять эти слова и Лена Северцева — героиня предыдущих двух очерков («Смена», №№ 4,7, 1985 г.), причем обычно прибавляет, что если они с мужем в какой-нибудь роскоши себе и отказывают, то только не в этой. Однако Анатолий, как человек менее склонный к восторженности, в таких случаях скептически замечает: «Ленок, ты только не абсолютизируй. Роскошь роскошью, но вспомни, как мы к твоей Татьяне Семеновне ходили».

Татьяна Семеновна, знакомая Лены, однажды совершенно неожиданно пригласила их в гости. Для Лены с Анатолием это был, пожалуй, первый выход в «большой свет» (пока ждали Витюшку и пока он подрастал, особенно ходить по гостям не приходилось). Готовились они тщательно и немножко волновались. Перед выходом из дома, еще раз придирчиво посмотрев на себя с мужем в зеркало, Лена осталась довольна: Анатолий выглядел скромно, но элегантно, а ее новые туфли прекрасно подходили к шелковому платью.

С коробкой конфет и купленными по дороге цветами Северцевы к назначенному сроку прибыли на торжество. Дверь им открыла сама хозяйка. «Здравствуйте, здравствуйте, — торопливо сказала она. — Проходите. Леночка, найди себе сама что-нибудь на ноги, а Анатолий пусть так проходит, тапочек не хватает на всех», — и ринулась на кухню.

Лена растерянно огляделась. В прихожей лежала пара стареньких шлепанцев. «Да, был у меня ансамбль», — грустно констатировала она, сменив свои туфли на эти шлепанцы.

Тут мы прервем рассказ и сделаем небольшое отступление. Читательница Л. Семенова из Киева прислала в редакцию письмо, где описывает аналогичную ситуацию: «...мужчины проходили в гостиную в носках и так садились за стол, а женщины переобулись в тапочки. Мне весь вечер было не по себе. Я ушла из этого дома с ужасным настроением».

Вообще о «тапочной» проблеме уже столько говорили и писали, что и возвращаться к ней, кажется, не стоило бы. Однако читательница просит: «Очень прошу, не обойдите, пожалуйста, в следующих заметках этот вопрос, внесите ясность, кто прав: я или эти люди?» «Эти люди», то есть сторонники тапочек для гостей, в общем-то располагают довольно вескими аргументами, а именно: ходить в уличной обуви по квартире негигиенично; ногам гораздо комфортнее, если эту обувь снять; надо быть бережливым; нельзя портить и грязнить дорогие ковры и паласы.

Но ведь и аргументов против немало: человек в праздничном костюме и в шлепанцах выглядит некрасиво и чувствует себя удрученно; «публичное разувание» в гостях по нормам европейского этикета выглядит действием не просто неприличным, а практически немыслимым (представьте себе князя Болконского, входящего в носках в салон Анны Павловны Шерер); и, наконец, как справедливо заметил в одном из телевыступлений С. В. Образцов, следует своих гостей любить больше, чем свои ковры.

Казалось бы, все ясно. Тем не менее обычай, о котором идет речь, распространяется все более широко, и с этим, похоже, ничего не поделаешь. Лично я вижу тут один выход: сменная обувь, как в школе. По крайней мере принесешь с собой то, что считаешь подходящим, и не будешь вынужден надевать чужое.

Но вернемся в гостиную, куда уже прошли Лена и Анатолий. Гостей собралось много. Одни, тесно прижавшись, как птенцы в гнезде, сидели на диване, другие ютились на длинной доске, положенной концами на две табуретки, и лишь немногие счастливцы восседали на обычных стульях. Приведенные кем-то ребятишки время от времени юрко сновали под столом. Когда Анатолий с Леной вдвоем устроились на одном кресле, придвинутом к швейной машине, которая служила продолжением стола, он подумал, что поговорку «в тесноте, да не в обиде» нельзя понимать слишком буквально.

Поскольку Северцевы не были знакомы со всеми гостями, беседа сначала никак не завязывалась, а потом стала практически невозможной. Хозяин в самый разгар ужина вспомнил, что сегодня завершается показ детектива, и включил телевизор. Любители приключенческого жанра зашикали, требуя тишины. Остальные волей-неволей были вынуждены следить за экраном. Фильм окончился поздно, и все заторопились домой. Лене не удалось толком попрощаться с хозяйкой: та расставляла мебель по местам, открывала во всех комнатах форточки и гремела на кухне посудой. Этим вся «роскошь общения» и была исчерпана.

Читатели, думаю, без труда обнаружат здесь множество «противоэтикетных» действий и дадут им оценку.

Лена по дороге домой тоже попыталась провести такой анализ, но Анатолий остановил ее. «Воспитанный человек, — процитировал он неизвестного автора, — выйдя из гостеприимного дома, не станет злословить по поводу неудачного туалета хозяйки и пригоревшего жаркого: это было бы неблагородно с его стороны... Верно, Ленок? Еще неизвестно, как у нас с тобой получится».

Последняя фраза касалась торжества, которым Северцевы собирались отметить предстоящее двадцатипятилетие Лены... Разумеется, у них уже был кое-какой опыт гостеприимства. Иногда забегали школьные подружки Лены. Кстати, одна из них как-то обиделась. Дело в том, что, когда они приходили, Анатолий, посидев с ними несколько минут, уходил в другую комнату и занимался своими делами. «Он что, недоволен нашим приходом? — спросила у Лены приятельница. — Прямо демонстрации устраивает».

— Да вы что, девочки? Как вы думать можете такое? Он просто мешать нам не хочет.

Лена была права. Действительно, когда к одному из членов семьи приходит гость, остальные, побыв с ним некоторое время, вполне могут удалиться. И Лена, когда к мужу приходили товарищи, поболтав с ними немного и приготовив чай, оставляла гостей, чтобы не мешать им решать свои мужские дела.

Когда стали составлять список гостей, оказалось, что всего набирается человек двадцать. Разместить их в небольшой квартире, конечно, удалось бы, но Лена и Анатолий уже на своем опыте знали, каково приходится при этом гостям. Как быть?

— Давай сделаем в два тура, — предложил Анатолий. — Свои и соседи — в субботу, а ребята — в воскресенье.

Предложение показалось Лене разумным, и она позвонила маме, чтобы посоветоваться. Та, конечно, сообщила своей сестре. Результаты не замедлили сказаться. Мнительная тетя Муся обидчиво выговаривала племяннице по телефону: «В субботу у тебя, значит, второй сорт, так я понимаю. А белая кость — это, стало быть, в воскресенье. Ну, бабка, мать, отец и тетка родная, конечно, по второму разряду идут». Чуть Лену до слез не довела. И напрасно. Хорошо, если у человека много родных, друзей, знакомых, особенно в молодости, когда так настоятельна потребность в общении, дружбе, контактах. А живем мы в обычных квартирах. Поэтому выход, найденный Леной и Анатолием, вполне приемлем. Обижаться в таких случаях никому не стоит, тем более что о делении гостей «по сортам» и речи быть не может. Обычно в один из дней приходят те, кто постарше, родственники. А в другой — сослуживцы, друзья юности и т. д. При этом хозяевам следует позаботиться еще о том, чтобы среди приглашенных не оказались люди, неприятные друг другу или находящиеся в конфликте.

Когда проблема «кого приглашать» была решена, возникла другая — «как». В конце концов вышли из положения: кому позвонили, кому написали, к кому-то съездили. Когда событие не очень официальное, а тем более происходит в молодежной среде, это все допустимо. Передавать же приглашение через кого-то не стоит: могут обидеться. И о сроках нельзя забывать. Чем торжественнее событие, тем раньше надо известить о нем, можно даже за три-четыре недели. В других случаях достаточно пяти — семи дней, но никак не меньше трех.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.