Горячие магистрали севера

Но ко всему прочему это еще и сложнейшее инженерное сооружение. Каждая тысяча ее километров – миллион тонн металла. Каждая тысяча километров – энергетические мощности, необходимые для перекачки газа, равные современному Днепрогэсу, – 800 мегаватт. Это 50 миллионов кубометров земли, которую нужно вынуть из траншей и котлованов, произвести обратную ее засыпку, причем без учета фунта, который перемещается при рекультивации. Это, наконец, миллиард рублей стоимости всех затрат. Вот что, такое всего одна тысяча километров современного газопровода.

За семидесятые годы страна удвоила протяженность подземных магистралей. И связано это главным образом с освоением нефтегазовых месторождений Западной Сибири. Сейчас в Советском Союзе работает более 220 тысяч километров трубопроводов – без малого шесть поясов по экватору. Более мощных систем подобного рода не существует нигде в мире. Ни одна страна не перекачивает по своим подземным магистралям углеводородов больше, чем мы.

И дело тут не только и не столько в километрах. Если перейти от них к эффективной протяженности трубопроводов – есть такая экономическая категория, – то окажется, за прошедшее десятилетие мы не удвоили, а в четыре раза увеличили пропускную способность магистралей, Объясняется это тем, что мы перешли на трубы больших диаметров: 1420 миллиметров для газа и 1220 – для нефти.

Это только на словах звучит просто: «перешли». На самом же деле нужно было решить много различных задач. Металлурги должны были разработать новые марки стали, которые были бы устойчивы к динамическим нагрузкам, имели высокие показатели по прочности, вязкости, не боялись большого перепада температуры, то есть были работоспособны в экстремальных условиях. Ведь даже при нынешних 75 атмосферах из-за температур и давления продольно-осевые нагрузки на трубу достигают двух и более тысяч тонн. При переходе же на 100 – 120 атмосфер эти усилия существенно возрастут. Этого джинна нужно надежно держать в узде. И стоит ошибиться с проектированием, строительством, допустить брак при сварке или укладке, появляются концентраторы напряжения, которые, постепенно нарастая, могут привести к авариям, а то и лавинным разрушениям. Именно поэтому каждый шов трубопровода проходит обязательный контроль с помощью рентгена, иридия, ультразвука. Такую контрольную аппаратуру тоже пришлось создать.

Институт имени Е. О. Патона разработал комплекс « Север-1» по контактной электросварке труб. Этот сложный агрегат в течение четырех минут сваривает шов на трубе диаметром 1420 миллиметров, на что высококвалифицированному сварщику шестого разряда требуется по норме две смены. К тому же «Север-1» дает отличное качество. Методом контактной сварки уже построено 26 тысяч километров трубопроводов, и за все время не было ни единого случая отказа. Ни разу он не подвел!

Но труба – это только часть дела. Переход на большой диаметр заставил сконструировать и построить новые мощные и высокопроизводительные машины и механизмы. Созданы роторный экскаватор для мерзлых фунтов, серия трубоукладчиков грузоподъемностью от 6,3 до 80 тонн, трубогибочные станы, автоматические захваты для переноски труб, мощные плетевозы, трайлеры, установки для бурения шпуров. Болота Севера – камень преткновения для любого строительства. Поэтому был разработан болотоход «Тюмень» грузоподъемностью более тридцати тонн. При полной нагрузке его давление на грунт составляет 300 - 350 граммов на квадратный сантиметр, почти столько, сколько у лыжника. На базе автомобиля «Урал-375» сконструирован для суровых северных условий вахтовый автобус. Двойные стекла, система обогрева позволяют поддерживать в салоне температуру в восемнадцать градусов при шестидесятиградусных морозах. Строители Севера дали автобусу высокую оценку. В городе Нефтекамске Минавтопромом построен завод, где будет налажен серийный выпуск таких автобусов повышенной проходимости.

Пока наши магистрали переходили через реки, было достаточно уже имевшейся дноуглубительной техники. Но когда на их пути встали водохранилища, пришлось конструировать земснаряд, который может черпать фунт с двадцатипятиметровой глубины.

При осуществлении западносибирской программы одной из самых сложных задач оказалось строительство жилья, объектов соцкультбыта. Однако специфические условия этого региона и особенности его освоения показали, что традиционные, уже отработанные в других областях методы строительства и хорошо зарекомендовавшие себя проекты тут не всегда приемлемы. Крошечные вахтовые поселки, поселки при компрессорных и насосных станциях, полевые жилища трассовиков – всюду нужны дома комфортабельные, предельно облегченные, сборные, то есть такие, чтобы их можно было доставить в условиях бездорожья и быстро поставить на службу людям. На заводах Миннефтегазстроя выпускаются комфортабельные цельнометаллические вагоны – домики для полевых городков, жилые вахтовые комплексы «Восход», лечебно-профилактические блоки, сборные бани-сауны. Разработан у нас и сборный панельный спортивный комплекс, предназначенный для притрассовых полевых городков. В него входят зал для спортивных игр и занятий гимнастикой, плавательный бассейн, душевые кабины. Такой комплекс сдан в эксплуатацию в Новом Уренгое. Это был хороший подарок комсомола Подмосковья газовому Уренгою.

И опять, как видите, одна большая задача породила ряд других, более локальных.

— Борис Евдокимович, я заметил, что вы часто повторяете «у нас сконструировано», «мы построили», «мы нашли решение». Вы имеете в виду –

— Наше министерство, его предприятия и организации. То, что мне часто приходится говорить «наша идея», «мы нашли», «нам удалось», вовсе не означает избыток некоего ведомственного патриотизма. Просто такова объективно существующая реальность.

Как мы уже говорили, освоение месторождений Западной Сибири потребовало решения многих сложных задач в предельно сжатые сроки. Запланированный объем строительства нельзя было выполнить без использования новой техники и нестандартных методов организации работ, которые опять-таки опирались на новую технологию, новые машины, оборудование и так далее. Но где взять эту новую технику? Машиностроители страны, много раз выручавшие нас, в некоторых случаях были бессильны справиться с нашими заказами. Им выгодно и удобно работать с крупными сериями, нам порой требовалось всего несколько агрегатов, в лучшем случае десятков машин, да еще в кратчайшие сроки, да еще такого специфического назначения, что другим отраслям не годятся.

Глубоко разобраться в особенностях конструкций нужных нам машин и механизмов, понять обоснованность требований, которые мы к ним предъявляем, могут только специалисты, непосредственно связанные с нашей работой, хорошо знающие ее специфику и имеющие за плечами опыт прокладки трасс, обустройства месторождений, строительства компрессорных и насосных станций. То есть это должны быть инженеры и технологи.

Короче, мы стали создавать свои собственные научно-исследовательские, проектные, конструкторские организации, производственные объединения, промышленные предприятия, экспериментальные базы, которые позволили быстро реагировать на различные проблемы, возникавшие в процессе строительства, оперативно воплощать конструкторские идеи в металл, конкретные машины, немедленно испытывать последние в производственных условиях и при положительном результате организовывать их выпуск.

Такая система позволила за годы десятой пятилетки разработать более 130 видов новых машин, приборов, оборудования, большинство из которых уже в производстве.

Такой подход заинтересовал ученых. Они охотно сотрудничают с нами, так как видят, что предлагаемые ими идеи быстро реализуются. Особенно удачно складываются отношения с Академией наук Украины, которая помогает решать нам многие проблемы. Над нашими темами работают тридцать вузов страны. И причина все та же: широкое поле деятельности, интересная работа и быстрый переход от идей к конкретным делам.

— Насколько я понял, в структуре Миннефтегазстроя фактически создана машиностроительная подотрасль?

— Именно так.

— Но у вас есть еще домостроительные мощности и соответствующие проектные и конструкторские подразделения. И объединение, разрабатывающее новые, прогрессивные виды транспорта. Выходит, что на базе ведомства, имеющего определенную узкую направленность, вырастает конгломерация довольно широкого профиля, с одним главным направлением: нефтегазовое строительство?

— Можно и так сформулировать это явление. Главное в нем то, что внешне сложная структура позволяет работать более эффективно и оперативно. Но все, как говорится, должно быть в меру.