Горький и его ученики

Он глубоко верил в творческие силы народа.

- Народ, - говорил Горький, - не только сила, создающая все материальные ценности, он - единственный и неиссякаемый источник ценностей духовных, первый по времени, красоте и гениальности творчества философ и поэт, создавший все великие поэмы, все трагедии земли и величайшую из них - историю всемирной культуры. Это он, простой народ - создал бессмертные образы Геркулеса, Прометея, Микулы Селяниновича, доктора Фауста, насмешливого удачника Ивана - дурачка, Петрушку, который побеждает попа, полицейского, черта и даже смерть...

Большинство начинающих писателей, искавших совета и помощи у Горького, были люди из народа. И до революции этот совет - учиться - Горький давал с тяжелыми раздумьями. Ведь лучше чем кто - либо другой знал Горький, сколько стояло перед простым русским человеком препятствий на пути к знанию.

Рабочему - поэту Семенову Горький писал в Россию с Капри:

«Я знаю, что говорить рабочему человеку: «Учись!» так же бесполезно и глупо, как умирающему от голода сказать: «Лечись!» А все - таки скажу: «Учитесь!»

Хорошо знал Горький эти трудные первые ступени к знанию. Когда какой - то умничающий корреспондент из интеллигентов запросил Горького: «В какой обстановке лучше всего читать книги?» - Алексей Максимович с грустной усмешкой ответил:

«Будучи мальчишкой, читал на печи по ночам, занавешивал огонь одеялом, чтобы не видно было, что я читаю и чтобы наутро меня за это занятие не вздули. Хорошо также читать, сидя под столом и, оградясь непроницаемыми для огня предметами, в пустой бане».

Знал Горький и трудные первые шаги литератора - профессионала в дореволюционной стране. Он предупреждал своих учеников, что писательский путь усеян не розами, а гвоздями и писателю из народа придется идти по этим гвоздям босыми ногами:

«Слабый вы человек - вас купят и продадут, вас затормошат, усыпят, и вы увянете, притворившись деревом в цвету... Честному же человеку, честному литератору и революционеру пройти по этой дороге - великая честь...»

Дорога, о которой говорил Горький, была дорога народа. Терпеливо указывал Горький начинающим литераторам на их стилистические погрешности, подробно разъяснял им, что «в рассказе, как в машине, не должно быть ни единого лишнего винтика», но никогда Горький не забывал напомнить своим ученикам о главном, о том, что писатель должен не только жить с народом, но и жить для народа.

- Не надо быть Робинзоном, не надо, - твердил он. - Надо жить, кричать, смеяться, ругаться, любить... Поэт - эхо мира, а не только песня своей души.

А одному писателю - рабочему Горький замечал:

«Не останавливайте все ваше внимание только на себе самом и не описывайте только вашу жизнь и ваши мысли, помните, что сотни тысяч людей живут в положении, подобном вашему и даже много более тяжелом. Старайтесь находить общие всем рабочим мысли, чувства и стремления и вот их излагайте кратко, сильно и просто».

В этих нескольких строках - зерно всех наставлений Горького начинающим писателям. Он хотел, чтобы его ученики, уходя в литературу, не уходили от своего народа, не превращались в холодных модников и ловких фокусников.

Сам Горький, обращаясь к собственной жизненной судьбе, писал, в конце концов, не о себе, а о своем народе.

В дореволюционные времена к Горькому в Нижний явился издатель лубочных книжек для народа Бреев. Бреев сказал Горькому:

- Интересность необыкновенной вашей жизни и новое ее начало - чистые денежки! И ежели вы согласны написать вашу автоисторию за пятьдесят рубликов, то я вот - издатель вам!

Бреев рассчитывал правильно: разнообразные слухи о жизненной судьбе Максима Горького возбуждали среди публики огромный интерес к самой личности молодого писателя. Для Бреева «автоистория» Горького была бы чистым кладом.

Конечно, издатель безграмотных книжонок ничего от Горького не получил. Но к истории своей жизни Горький обратился. В 1913 году, накануне мировой войны, появились в печати главы из «Детства» - первой из трех больших автобиографических повестей Горького.

Русская литература знала замечательные книги о детстве, глубокие и проникновенные воспоминания писателей о своем прошлом - далеком и невозвратимом. То были «Детство и отрочество» Льва Толстого и «Детские годы Багрова - внука» Сергея Аксакова.