Два величайших обобщения лежат в основе современной научной картины мира: законы сохранения материи и энергии.

Вы смешиваете газы - кислород и водород. Электрическая искра, вспышка - и вместо невидимых газов в сосуде у химика вода. Она весит в точности столько же, сколько весили ее летучие родители.

На химических заводах, где вещества, сталкиваясь и вскипая, порождают новые; в нашем теле, каждая клетка которого подобна небольшой лаборатории; во всем круговороте веществ на нашей планете и - еще шире - во вселенной, - никогда и ничего не «теряется». И никакие силы в мире не смогли бы ни уничтожить, ни создать ни одной крупицы вещества, постоянно претерпевающего тысячеликие превращения.

Таков закон сохранения материи.

Вы заводите часы, обыкновенные ходики, подтягивая гирю. Теперь она начнет медленно опускаться, часы затикали. Вы сообщили часам энергию, поднимая гирю, ваше «усилие» не исчезло, не развеялось бесследно - вот оно работает в часах. И когда гиря, поднятая вами, опустится на прежнее место, энергия израсходуется: время заводить снова. Вы зажигаете спичку. Вам нужно быстро чиркнуть ее о коробок, чтобы она вспыхнула. И опять это ваше «усилие» (когда вы чиркали спичкой), превратившись в тепло от трения, зажгло спичку.

Никто не может создать энергии там, где ее не существовало. В «механическую силу» нашей руки превращается химическая энергия миллиардов клеточек нашего тела. И никакая энергия не развеивается бесследно: она переходит в другую, выполняет работу и поступает в общий круговорот энергии в мире.

Так говорит закон сохранения энергии.

В сущности, оба закона (сохранения материи и энергии) говорят об одном: о невозможности чуда.

Ни вещество, ни движение его не возникают из ничего и не могут быть обращены в ничто. Мир несотворим и неуничтожаем. Он материален. Бессмысленно говорить о его начале или конце. И движущаяся материя, составляющая мир, вечна в вечной смене своих форм.

Двуединый закон сохранения материи и энергии окончательно изгнал из науки тень библейского «создателя».

Не даром великий физик прошлого века Фарадей называл закон сохранения энергии «высшим из всех доступных человеческому пониманию».

Открытие этого закона - один из наиболее поучительных эпизодов истории науки.

В 1840 году голландский торговый корабль уносил на остров Яву судового врача Юлиуса Роберта Майера. Он меньше всего походил на ученого, этот двадцатипятилетний сын гейльбронского аптекаря, близорукий, с бородкой английского боцмана, едва успевший отбыть полугодовой стаж в парижских клиниках. Его чемоданы были почти пусты. Друзья, провожавшие его, острили, что он везет в них под небо тропиков воспоминания о бурных спорах в хмурых залах Тюбингенского университета и в кафе Монпарнаса. Впрочем, тогда было о чем поспорить. Естествознание и новая замечательная техника справляли триумфы своей юности.

Каждый день приносил торжество точного знания, веса, меры, счета. Прошло время зыбких и туманных общих рассуждений, когда профессор - натурфилософ, поднявшись на кафедру, в два часа объяснял все мироздание - от клопов до млечных путей, разыскивая «божественные прообразы» и глубокомысленно проникая в природу вещей «умственным взором» по образцу индийских йогов, созерцавших собственный пуп.

Паровая машина перекинула мост от химии к механике. И в качестве итога выкладок сотен ученых становилось все яснее, что единая, поддающаяся расчету, всеобщая закономерность проникает и связывает все явления природы.

«Causa aequat effectum» («причина равна действию») говорили по - латыни молодые дипломанты университетов и повторяли мудрость древних: из ничего не возникает ничего, и ничто не превращается в ничто.

Это звучало как боевой клич. Это был вызов научной реакции, тащившей науку назад. Явления жизни, провозглашали дипломированные реакционеры науки, - вот каждодневное чудо! Из ничего - ничто? Причина равна действию? Нет! - учили виталисты, приверженцы древней, как мир, мистической секты «жизненной силы» в биологии. Нет! Организмы - вот область, где таинственность природы всего ясней, где царствует невесомый «дух», сверхматериальная «сила жизни». Из ничего она творит жизнь и в ничто обращается после смерти.

Доктору Майеру эти люди с их неподвижными воззрениями казались живыми выходцами из средневековья. Иные из них утверждали, что даже теплота живого тела необъяснима и передается но наследству от родителей. «Такому господину, - напишет позднее Майер, - я желаю приобрести комнатную печку, которая была бы всегда тепла неистощимой теплотой, полученной ей от отца - доменной печи».

Стодневное путешествие из Европы к Малайскому архипелагу прошло благополучно. Но на рейде в Батавии воспаление легких свалило несколько человек из экипажа. По обычаю тогдашней медицины, Майер пустил им кровь. Из вены хлынула не темная, но ярко - алая струя. Майер содрогнулся: неужели он вскрыл артерию? Но его успокоили: у всех вновь прибывших в тропики венозная кровь ярко - красная, яванские врачи это отлично знают: они видели это тысячу раз.

«Видели тысячу раз!...»

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.