«Глубокое заложение»

Глаза его смотрят доверчиво и весело.

Он в шахтерской рйбе, в «шахтерке», из кармана торчат аккуратно сложенные одна к одной брезентовые рукавички, на ногах резиновые сапоги, заляпанные рыжей таганской глиной.

Так что ж такое бригада?

– Если вы серьезно, бригада – это есть сложный организм, – говорит он торжественно и для убедительности поднимает вверх указательный палец, задубелый в работе, давно похожий на стальной погнутый болт.

Он одним из первых на Метрострое стал внедрять у себя в бригаде подрядный метод. Ему этот метод пришелся по душе, но не с этого начались его бригадирские университеты, он к подряду шел своей дорожкой и во мнении отнюдь не сразу определился, так чтоб всецело «за». Илья Иванович любит, чтоб все было капитально, а с бухты-барахты он не любит: не его метод. Здесь он тоже некоторое время присматривался, прикидывал одно к другому, какие могут быть варианты.

Он садится удобней, нога на ногу, закуривает – так ему лучше беседовать – и начинает не спеша.

Все началось на строительстве Замоскворецкого радиуса. Прокладывали они тоннель под железной дорогой, точней сказать, под железнодорожными путями, было их там, дай бог памяти, тридцать три пары рельсов.

Проходку вели в песках на мелком заложении, шли щитом.

Качество заранее задавалось самое высокое, с минимальными деформациями, то есть чтоб просадки на поверхности ни-ни.

– Ошибись проходчик сантиметра на два, на три, тепловоз этого может не понять... Ответственность большая. Просядет полотно – крупные неприятности, не говоря об убытках.

Работали в три смены, тремя бригадами. При трехсменной работе если Я что – виновных в браке пойди найди, следствием только, а раз так, то есть элемент безответственности и уравниловки. И вот выступил он с инициативой создать одну, единую комплексную бригаду. В этом решении надо искать начало.

Их поддержали. Руководство СМУ нашло доводы Ильи Ивановича убедительными, и три бригады – шепелевская, исаевская и Кивлеца – три хорошие бригады объединились в одну комплексную, чтоб работать сообща, как один коллектив. Как один спаянный организм. Отныне менялись законы бригадной жизни. Во-первых, теперь уже споров за каждый сантиметр у бригадиров не было, суета кончилась, самое, между прочим, отвратительное, на мелочи втрое меньше времени стали тратить, и работа пошла на поток. Тут же и заработную плату завязали с коллективной ответственностью за общее дело. Сделал хорошо – получай больше. Ошибся, прогулял, подвел товарищей – к выплатному дню твоя вина получила наглядное денежное выражение. Воспитание рублем не единственный метод воспитания, но наглядный. Это было началом, первым пробным шагом к порядку.

Тогда, в Кожухове, Илья Иванович понял, что хорошие результаты получаются, когда в бригаде хозяйский подход к делу, когда нет ни возможностей, ни желания свалить свою работу на чужие плечи, когда ты сам хозяин, ты сам главный мастер, которому всецело доверяют и требуют от него настоящую работу, а не тяп-ляп, на живую нитку, как от какого-нибудь сезонника, на прорыв кинутого.

Между прочим, и совсем это не последний аспект: человеку надо создать на рабочем месте такие условия, чтоб он квалификацию мог показать. Чтоб он видел работу свою и гордился ею. И другие чтоб видели его работу и правильную давали оценку и уважали. Настоящий мастер любит, чтоб его похвалили. А что? Кому от этого хуже? Это тоже такая аксиома есть. А как же иначе?

Пройдут годы, прежде чем комплексная бригада заслуженного строителя Шепелева подпишет свой первый хоздоговор и возьмет подряд, но весь его опыт имел основную линию, которая логически вела к укреплению комплексности, к усилению ответственности каждого и всех и широкому пониманию бригадной задачи. Вот оно, общее дело. Мое и наше.

Он сооружал перегон «Площадь Ногина» – «Тургеневская», от «Улицы 1905 года» до «Беговой» работает его тоннель, еще раньше строил он «Спортивную», шел кессоном наверх к Ленинским горам, метромост строил, «Фрунзенскую», на Рижском радиусе трудился, но теперь с высоты прожитого кажется, что все это было началом, первой ступенькой в его бригадирском опыте. Первой и не самой трудной.

Работа проходчика, прямо-таки скажем, не диетическая. Живому человеку сподручнее на земле, а не под землей. Но уж если выбрал ты такую должность, то держи имя свое высоко.

Приходили к нему в бригаду богатыри, косая сажень в плечах. Гренадеры. Уходили, не выдерживали. Но бывало и иначе. Незаметный, тихий паренек становился проходчиком первой руки, входил в бригаду своим, родным человеком, и все это потому, что главное надо искать в том, какую ты себе даешь жизненную установку. Какие выходные данные. Ищешь, где полегче, или идешь проходчиком, чтоб следом за тобой открывались новые пути.

У Ильи Ивановича есть один любопытный пример. Старые, опытные его бригадники помнят, а молодым он все это так или иначе рассказывал.

Так вот, на Замоскворецком радиусе, когда шли они на мелком заложении, трасса будущего тоннеля проходила как раз под игрушечной фабрикой. Игрушки там выпускали для детей: заек, снегурочек разных, дедов-морозов, кукол... И здание фабрики было таким ненадежным, что решили все оборудование вывезти, поскольку стены могли рухнуть. Очень уж домушка неказистый. Им так и сказали: вы, дескать, за эту фабричонку не волнуйтесь, вкалывайте, как будто ее и нет, метро много важней: люди на транспорт полдня тратят. Наземный транспорт перегружен.