Соотношение «предложение – спрос» по позиции «учитель / педагог русского языка и литературы» по итогам января 2011 года составило 12,2 резюме на одну вакансию. В Москве конкурс на эту позицию был зафиксирован на уровне 21,4 резюме на вакансию, в Санкт-Петербурге – 13,2.

То есть в Москве учителей много, но работы мало, а в регионах, наоборот, как в старом анекдоте: «Деньги платят? – Да. – Хорошие? – Хорошие... но мало». Для того чтобы как-то оправдать свои ожидания, молодая филологиня неизбежно должна расширить фронт своей деятельности. И отчасти тоже стать второй половиной опрошенных, которые ищут работу не по специальности. Большинство так и делает. Школа или университет, потом частный урок, а вечером – перевод какой-нибудь технической инструкции к телефону Siemens.

Социолог Галина Кутасова комментирует ситуацию так:
«В школе работать молодой филолог не может. И дело даже не в маленьких зарплатах. Руководство школы порой не хочет брать юные кадры, зная, что через какое-то время большинство учителей увольняются. Кто-то идёт работать в частные школы, но там так мало рабочих мест, что в конце концов поиски работы заканчиваются частными уроками и мыслью о том, как уехать из этой страны».
Хотя желание работать от этого не уходит. «С каждым годом мне всё больше хочется стать преподавателем в университете, чтобы приносить хоть какую-то пользу обществу, но большинство университетов, наше правительство и сами студенты делают всё возможное, чтобы я отказалась от этой мысли», – говорит Дарья Кунцевич.

Где по-настоящему востребован филолог

Ирина Качалова, 26 лет, кандидат филологических наук, преподаватель кафедры русского языка и стилистики Московского государственного университета печати:

«Изучение современного языка преимущественно базируется на изучении языка СМИ, поскольку сегодня именно медийное языковое пространство является базой для литературного языка и его изменений. И в связи с этим студенты в процессе обучения получают навыки и знания, применяемые в перспективе практически в любой сфере деятельности. Например, курс риторики основан не просто на изучении риторического канона. Ведущей функцией сегодняшнего языка СМИ является прагматическая функция, проще говоря, автор ставит перед собой задачу добиться от потенциального читателя / слушателя какого-то результата, используя языковые средства, аргументируя свою позицию, правильно составляя текст с точки зрения смысла и композиции. Задача же преподавателя – научить студента пользоваться этими приёмами. Очевидно, что это умение пригодится в любой профессии, в которой предстоит работать над выстраиванием логики и аргументации выступления, отстаивать свою деловую позицию (просто попробуйте представить, большое ли количество профессий не предполагает реализацию этого умения).

Кроме того, существует понятие «культурный background». Это фоновые знания, которые в большинстве своём проявляются как раз в речевой деятельности человека. Этот ресурс активно используется сегодня, например, в рекламе, PR-текстах и политтехнологиях. К примеру, статья под заголовком «Трудно быть богом» на самом деле повествует о главе государства. Предполагается, что автор «говорит с читателем на одном языке», потому что тоже читал Стругацких. Это культурные коды, состоящие из цитат и крылатых выражений, обращения к источникам, «расшифровка» которых расширяет смысл высказывания. Все СМИ широко используют этот приём, а для качественного использования нужно не что иное, как «филологические мозги».

И, наконец, почему именно СМИ так активно распространили сегодня своё влияние на общественность? Потому что мы получаем информацию о чём-либо извне. В том виде, в котором считаем её более доступной. И, как говорила герцогиня из «Алисы в Стране чудес», «отсюда мораль»: сегодня в любой сфере деятельности требуются люди, создающие «портрет» компании. Создаётся он преимущественно языковыми средствами – отсюда наличие рекламных и PR-отделов в любых более или менее крупных деловых структурах. Например, моя подруга работает в PR-отделе компании «Русал» и, не являясь специалистом по алюминию, прекрасно справляется со своими обязанностями. Потому что специалист придумывает идею, а филологическое мышление позволяет чётко и красиво её выразить».

Кто остаётся в науке

«Лучшее, что они получают, – огромного лирического героя внутри себя, который может говорить обо всём. Ведь литературные герои говорят обо всём. А девушки-филологи имеют моральное право обо всём говорить, потому что они читали. Они читали о том, как устроен этот мир вокруг нас. Но это описано через преувеличения, гиперболы, художественные образы и позиции автора. И люди, которые читают по программе Минобра, становятся хорошо образованными обывателями», – комментирует IT-предприниматель своё пятигодовое соседство с девушками-филологами в здании петербургского Университета им. Герцена.
Андрей Аствацатуров считает, что «филологов не должно быть много. Самые яркие выпускники найдут обязательно работу по специальности. А среднему студенту придётся чем-то другим заниматься в жизни».

Гуманитарное образование не очень популярно. Катя Бут, аспирантка кафедры классической филологии РГГУ, удивляется, как многие реагируют на то, что она почти шесть лет изучает поэзию птолемеевского Египта. «Очень часто люди спрашивают: «Чем вы занимаетесь?» – и начинают думать, что я сумасшедшая. Объяснить это можно тем, что образование сейчас – это прежде всего образование чисто прагматическое. Ты должен учиться менеджменту, например, чтобы потом работать в крупной компании. Образование даёт некоторую основу. И эта основа складывается из разных вещей. «Зачем ты учишь древнегреческий?» Древнегреческий язык помогает развиваться аналитическому мышлению. «Зачем ты учишь латынь?» Это не просто для того, чтобы говорить: я учу латынь, я крутая. Латынь помогает строить свой язык, мысли. Не только переводить и читать, это очень помогает в реальной жизни. В Америке или Европе это совсем по-другому. Филолог – классик, это уважаемая профессия, потому что вся культура выросла из Рима и Древней Греции...»

При общей довольно мрачной картине основную ставку молодые учёные делают на гранты. Катя считает, что, «если филолог хочет работать по специальности в России, он должен заниматься несколькими работами. Школа, университет, переводы и журналистская работа. Но на самом деле существует огромное количество программ, грантов. В Америке классики ценятся очень сильно. Чтобы получить грант, нужно иметь некоторые публикации, опыт, вести интенсивную научную работу».

Постскриптум

В коридоре с картинами никого нет. Все убежали на большой перерыв. На подоконнике лежит забытая книга. Фредерик Бегбедер, «Я верую – я тоже нет». Практически на каждой странице этих разглагольствований о боге стоят строгие пометы: «скупо и с достоинством», «лукавит», «непонятно», «верх позёрства!». Понимаешь, что никуда идеалы не делись, только они рассеяны по таким вот светлым головам. И не важно, что увидеть реализацию этих идеалов гораздо труднее. Хочется надеяться, что чтение сделает свою работу, что, если, как говорит журналист и писатель Дмитрий Быков, «примерно понимать, какую книгу взять с полки, чтобы почувствовать себя человеком», будет понятнее и легче делать всё остальное. Ведь филология учит очень важной вещи – думать о поступках своих и чужих.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.