— С чего же начать? — спросил Саня, когда мы оба почувствовали, что подружимся.

Саня — молодой журналист. Его зовут Александр Сергеевич, а точнее, Саркисович. Родился он в Грузии, говорит на армянском, пишет по-русски, похож на Мастроянни и ко всему еще обладает характером отставного шкипера времен великих открытии.

Нам предстояло выбрать дорогу, по которой мы пришли бы к цели: он показал бы мне, что знает, я написал бы о том, что увижу.

— Чтобы приезжий не заблудился, боги придумали для него маршрут, — пояснил Саня. — Сначала его везут смотреть памятники культуры в радиусе двух километров от центра города, потом в радиусе двадцати, потом в радиусе сорока. После чего он уезжает домой и цокает языком.

Жаркий и прохладный, шумный и тихий, суетливый и величественный Ереван вступал в шестое, а может быть, и в седьмое тысячелетие своего существования. Исходил доменным зноем асфальт, били райскими струями фонтаны, играли таинственными тенями влажные листья, и шоферы носились по городу, как ангелы, обреченные на бессмертие.

И чувствовалось, что надо быть великим нахалом, чтобы с ходу отобразить все это на бумаге.

— Может быть, вам дать какие-нибудь цифры? — спросил Саня.

— Какие цифры?

— Промышленность, сельское хозяйство, что было, что есть, что будет и чем сердце успокоится. Многие начинают с цифр. Впрочем, цифры я мог бы вам сообщить по телефону.

Книги, написанные в пятом веке, храмы, построенные в четвертом веке, научные работы, уходящие в двадцать первый век. Камни и звезды, точное приборостроение и овцы, электричество и трава. Когда Месроп Маштоц создал армянскую азбуку, он написал ею первую фразу: «Чтобы понять мудрость и наставление, понять изречение разума». Это было тысяча шестьсот лет назад. Впрочем, все относительно. Поминать изречения разума, и мудрость, и особенно наставления нам приходится день за днем. В жизни бывают только начала. Концов не предвидится...

В гербе Армении нарисован Арарат. Он помещается в Турции. В гербе Турции нарисована Луна. Она помещается в космосе. Вокруг Луны мотается спутник, сделанный не без участия армянских ученых. Все относительно. Просто надо работать, делая свое дело.

У Маштоца была пестрая биография. Он искал начертания своих букв на века. И нашел их. Азбука не изменилась. Она пережила муки истории. Конечно, существовала латынь — азбука Римской империи. Но великолепный Рим уже разваливался под тяжестью своих преступлений. Его не спасли ни поэмы, ни полководцы, торопящиеся в императоры. Он уступал дорогу, уходя в прошлое. И Маштоц не ошибся. Римская бронза не ввела его в заблуждение. Это было очень давно, если считать по летам, и очень недавно, если считать по эпохам. Одной из первых фраз, написанных Маштоцем, был псалом: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых». Через полторы тысячи лет Пушкин напишет: «Служенье муз не терпит суеты».

Просто надо работать, делая свое дело.

— Саня, какова высота Арарата?

— Километров четыре-пять...

Я заглянул в справочник:

— Саня, вы недооцениваете Арарат. Его высота — пять километров и сто пятьдесят шесть метров.

— Смотрите-ка, — сказал Саня, — недаром говорят: со стороны виднее.

Новые дома, сложенные из крупных розовых блоков, как из детских строительных кубиков, стоят вдоль магистралей и садов. Вечный камень — туф — хранит свой новенький магазинный вид. Туф не стареет. В постройках четвертого века он выглядит таким же свежим.

В Армении много дорог. Одни из них нарисованы на картах, другие отмечены в памяти, третьи — в генеральных планах, четвертые — в древних книгах Матенадарана.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.