А я не мажу!
- Пошли, девочки!
Какая у Федоровых квартира хорошая. Только у них и столовая темная! А икон сколько! И граммофон стоит. Обязательно заведем.
В спальню дверь открыта - на окошке цветы и занавесочка. Икон в углу - масса, на кровати подушек штук пять, кровать громадная, а подзор весь вышитый.
- Это ты сама вышивала?
- Ну, еще бы.
- Она ведь мастерица, - Ленка поддала.
На полу коврик заметила мохнатенький, а часы стоячие с фигурой. Я ведь не засматривала в дверь, а так, мимо шли. Больше ничего не успела рассмотреть.
Пошли мы на кухню, там все готовенькое стояло. Мать приготовила, и сама к соседям пошла. Отец тоже на дежурстве. Ух, его все не любят, он сердитый какой, тридцать лет на железной дороге. Когда он приезжает, Вовочка говорил, так все в квартире на цыпочках ходят.
Мы с Ленкой стали на стол накрывать, скатерть замечательная, и все салфеточки к ней подходящие. Тут и Дуська вышла одетая.
- Ах, какие вы у меня, уже и стол накрыли. Ну, давайте посуду ставить.
Кету, икру красненькую, пироги, яблоки - все расставили. А водки нет, напрасно Шурка язвил.
Мы расставляем, а Дуська боится ноготочки испортить - маникюр сделала. И платье свое шелковое подальше держит. Артистка!
Оделась так, что сразу видно.
Вдруг шум на улице, смех - все сразу пришли. Я вижу, глаза у Дуськи бегают. Кого она еще ждет, интересно?
- Что ж вы так поздно? Мы заждались.
- Решили всей компанией придти, стали заходить, а девицы пока оденутся...
- Ничего подобного, это вы сами по два часа собираетесь!
- Один Вовочка целый вечер может перед зеркалом прихорашиваться!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.