Голова болит, я в постели валяюсь. Сколько времени - не знаю. Тетя Поля в утренней смене. И никого в квартире не слышно, все, должно быть, ушли.
А весело было вчера у Дуськи.
Откуда она этого Рыжего выкопала? Жалко, Шурки не было, он бы его отшил за папироску. Впрочем, что я говорю: Шурка разве мог быть у Дуськи Федоровой?.. Нет, все - таки не умеют они вечерку устраивать. Девчата как приклеенные сидели, контролер целоваться лез. Как копоть. Хватили лишнего, - я бы ни за что не стала такой фокстрот танцевать.
- Ира дома?
- А, Дуся, заходи!
- Ты еще лежишь? Села на кровать.
- А ты рано встала?
- Да, меня мать подняла, говорит: «Я вчера готовила на твоих гостей, ты бы хотя убрала за ними»... Ну, как домой дошла?
- А как мне доходить? Я ведь не пьяна была.
- А мы все жалели, что ты так рано ушла. Потом в фанты играли. Этот, знаешь, Виктор, такие смешные выдумывал: в исповедника - в другую комнату вызывает, грехи спрашивает и епитимью налагает.
- Он сам и вызывал?
- Он, а потом другие, Вовочка, Павка.
- Ну, что ж, наверное, одних девчат вызывали?
- Это так по фантам выходило, все парни попадали в исповедники.
- А кто Нюрку исповедовал?
- Ну, Нюрку! Она сама ко всем бегала. Костя от нее вывернулся, так она теперь со всеми вяжется. А Лариску никто не вызывал, она так и просидела. А Сергей вызвал Ленку, мы ждем, ждем - она не идет. Вовочка закричал: «Сергей, подмоги не нужно?» Тогда она выкатилась. Ее все первую звали.
- И чего они в ней нашли? Вырядилась вся в серое, как мышь.
- Ну, не говори, это очень стильно, она изящненькая. А со мной что было! Только ты никому - никому, страшная тайна. Я тебе одной доверяю.
- Ну, что ты, Дусечка, я никому не скажу.
- Мне письмо с объяснением передали. Показать?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.