Ирочка все свое барахло раскидала по стульям, табуретку заняла, на столе разложила, на кровати. На полу газеты порванные под ногами верещат, а часы уже близко семи... Еще волосы не просохли - и куда их столько у меня! Хорошо, что Ленка щипцы дала, можно и влажные завить.
Дуська просила пораньше придти, на стол накрыть получше. Я это умею.
Надену мою самую любимую юбочку, плиссе. В ней, когда вертишься, так она вся кругом, как зонтик!
А блузочку надену английскую... Никто из девчат в английской блузке не придет, я одна буду. И у самого горла - бантик.
- Скоро ли, Ирочка? Время!
- Сию - сию, Леночка! Вот завьюсь и оденусь, столько хлопот, разве можно в одну минуточку.
А чулки опять подвели. Уже натянула - они возьми да и лопни. Пальцы поколола, но и не видно совсем, где штопано!
- Тетя Поля, сколько время?
Моя Тетя Поля совсем уже с ног сбилась - все, бегает время смотреть.
- Сию минуточку!... - и опять побежала к соседям...
- Дешячь минув вошьмого, Ирочка!
- Вот сейчас уже надушусь! У меня духи любимые - «Москвичка».
- Ну, я уже совсем готова.
- Ну, и я готова.
Посмотрела я через зеркало на Ленку. Не идет худым серое! Она и лодочки, и чулки - все серое надела. Как мышь. Вкуса у них нет, у наших.
- И - роч - ка! Пелагея Иванна, Ирочка дома ли? Дуська сама прибежала.
- Мы здесь, мы здесь! Сейчас уже идем!
- Девочки, полчаса восьмого же! Беда! Поцеловались. Она осторожненько целуется.
Губы - то уже намазаны. Не оделась и уже намазала. Ей, положим, нужно, а то у ней губы белые, Шурка этого не понимает, что нельзя же девочке с белыми губами ходить.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.