Студент знаменитого МГУ, насчитывавшего до войны семь факультетов и около пяти тысяч студентов, прежде всего математик, химик, филолог, а уж потом боксер, поэт и артист.

Придется поэтому написать об учебных занятиях, хотя это и считается скучной материей.

На мехмате МГУ были люди, которые учились лучше Кудашева: Брагинский, например. Но и для Сережи учеба не обязанностью была, а увлечением.

И в довоенную пору хватало лекций, томительных и ненужных. Учебная аудитория подчас надоедала, как трамвай. Однако из летней каникулярной дали вуз тянул к себе, как родной дом.

Летом 1939 года Сергей писал бабушке:

«Я живу в Veselay, отдыхаю, беседую с Ролланом.

...Здесь очень красиво, только скучно (как мне всегда бывает за границей).

Я уже скоро приеду — к 1 сентября».

Начинались занятия. Сергей садился за книги, за опыты. Специальность была для него не складом уже добытых знаний, а рабочим полем.

Кудашев и Меркулов вместе делали курсовую работу — по крыльям малого удлинения. Их руководителем был любимый профессор Владимир Васильевич Голубев.

Самостоятельно ставили эксперимент в аэродинамической трубе. Получили интересные результаты. За Кудашевым, когда он был принят в аспирантуру, закрепили эту тему. В. В. Голубев уже после войны ссылался в своей статье на выводы студентов.

О Кудашеве-студенте я расспрашивал его друзей по МГУ. Они в один голос утверждали, что Сережа был такой, как все. Признавались, что о переписке с Ролланом не знали, Сережа об этом не говорил, видно, не желая «набивать себе цену». Не слышали и о предках. Конечно, на собрании, когда принимали в комсомол, он сообщил о своем дворянском происхождении. Знали, что позднее он ездил к матери за границу. В остальном — самый обычный веселый парень...

— И ничем не выделялся? Михаил Казанский:

— Разве вот внешне? Он среди всех университетских один ходил в гольфах. Тогдашние студенческие брючонки представляете себе? А тут — гольфы! Мало того: кожаная куртка на «молнии»! «Молния» была совершеннейшей новостью.

Абрам Бунимович:

— Одеждой он выделялся не меньше, чем лицом, сложением. Красавец. Девушки, как говорится, «умирали».

Михаил Меркулов:

— На Кудашева не смотрели, как на особую личность. Самый настоящий из наших. А наша судьба — труд, упорство. Мой отец в девятнадцатом умер от тифа, мать была уборщицей, пришлось идти работать. Шесть часов на стройке метро, шесть часов на рабфаке — ежедневно. Напор в учебе, упоение общественной работой — Кудашев разделял это со всеми нами. Пожалуй, он только был образованней нас. У нас, если теперь рассудить, были однобокие совершенства.

Анатолий Пилютик:

— Я скажу так: это был настоящий представитель нашего поколения.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.