Обетам – вечность; чести – честь;

Покорность – правой власти;

Для дружбы – все, что в мире есть;

Любви – весь пламень страсти;

Утеха – скорби; просьбе – дань;

Погибели – спасенье;

Могущему пороку – брань;

Бессильному – презренье;

Неправде – грозный правды глас;

Заслуге – воздаянье;

Спокойствие – в последний час...

Как это верно и лаконично! Какая энергия и афористичность! Чести – честь! Для дружбы – все, что в мире есть! Любви – весь пламень страсти!

8

Он любил и был любимым. Однако обстоятельства складывались против, и среди них важнейшее – происхождение от матери-турчанки, матери-рабыни, в крещении Елизаветы Дементьевны. Мать он обожал. В семействе Протасовых к поэту относились прекрасно, но отдать руку Маши сводная его сестра Екатерина Афанасьевна не соглашалась. Чувство Жуковского к девушке было лишено необузданных порывов. Любовь – привязанность, любовь – дружба, любовь – творческий союз – вот как представлялся брак с Машей. Мечты не сбылись. Жуковский вынужден довольствоваться лишь заботами о девушке, но и это могло составить желанную цель на долгие годы. «Как еще много мне осталось!» – восклицал он в послании к Маше. В мучительных борениях с собой выковывались новые жизненные планы: «Ты знаешь теперь нашу общую цель: твое счастие!» Разбитые надежды, однако, не порождают разочарования, не вызывают злобы к окружающим, быть может, виновникам его несчастья. Он по-прежнему горит желанием работать «Разве мало быть добрым, быть любимым таким сердцем, какого нет другого, быть другом твоим, – пишет он Александру Тургеневу, – быть поэтом и писать не для низкого всеобщего одобрения, а для семейства прекрасных людей, с которыми породнишься посредством высоких, не ложных и хорошо выраженных чувств, которыя, быть может, останутся и для потомства?» В горниле страданий прежние понятия о любви переплавляются в окрашенное печалью братское чувство. Ни тени раздражения, ревности, мстительности нет у Жуковского. Он добр, благороден и возвышается над современниками умением – хотя это слово вряд ли тут уместно – не превращать личные неудачи в мировую трагедию. У него горе, но мир гармоничен. Он не навязывает скорби близким. Он терпелив и терпим. Он не замыкается, никого не обвиняет. Он стоически переносит выпавшие на его долю тяготы. Он плохо сопрягается с бурной и страстной эпохой, эпохой соперничества, дуэлей и умыкания чужих невест. Поведение Жуковского скорее напоминает поведение русских интеллигентов второй половины XIX века, когда в женщине видели товарища и соратника. Но иногда и крепкая натура не выдерживает, и из-под пера выливаются мертвящие разум строки: «Маша, откликнись. Я от тебя жду всего. У меня совершенно ничего не осталось». Никто и не предполагал, что Жуковский способен так остро переживать.

Любовные неурядицы не только не сломили поэта, но даже вдохновили на новые усилия: «Я буду работать с энтузиазмом... Где бы я ни был, у меня будет хорошее настоящее...» Что же скрывается под «хорошим настоящим»? Комфорт, деньги, слава, возможность путешествовать, благоволение двора? «Хорошее – не значит счастливое, значит более – доброе». Здесь весь Жуковский, все его мировоззрение, вся его программа. «Зажги свой фонарь...» – убеждает он Машу. А в письме к Тургеневу замечает: «На свете много прекрасного и без счастья». Ни Гете, ни Пушкин, ни Байрон, ни их герои – Вертер, Онегин, Чайльд Гарольд – не обладали столь оригинальным, чисто духовным началом в отношении с женщинами. Жуковский предвосхищает Чернышевского. К сожалению, русское общество той поры так и не осознало до конца, каким бесценным сокровищем – душой Жуковского – одарила его природа.

9

Жуковский больше всего боялся, что Маша поступится собственными интересами ради семейных: «...не дай собой пожертвовать!» – умолял он. Он страшится, что Машу отдадут за человека дурных нравственных качеств и тогда дружеская связь между ними будет навечно утрачена. Он призывает Протасовых к осторожности, но в словах Жуковского нет тайного стремления отдалить счастье соперника. Постепенно он привык к мысли, что мужем девушки станет дерптский профессор медицины Мойер. 14 января 1817 года М. А. Протасова выходит замуж. Через месяц Жуковский формулирует свое состояние в спокойных, уравновешенных фразах: «Во мне живо желание произвести что-нибудь такое, что бы осталось памятником доброй жизни». Через два года он посвящает Мойеру стихи, равных которым по благородству и подлинной мужественности нет в мировой поэзии:

Счастливец! ею ты любим,

Но будет ли она любима так тобою,

Как сердцем искренним моим,

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.