Девушка с компасом

Яли ничего не ответил. Он трижды наполнил свою чашку спиртом и трижды опрокинул ее в рот.

- Хорошо, пусть будет по твоим словам, - сказал он, - бери Тагана, если по этим часам найдешь мой чум. Тогда я и свою дочь отдам в школу...

Нярвэй, улыбнувшись уголками губ, вышла из чума, тепло укуталась в совик и потому, что была еще осень, решила спать под открытым небом. Яли остался в чуме. Он так сильно напился, что даже кричал и грозил хозяину, а тот его уговаривал не затевать худых дел...

А теперь вот сидит Нярвэй на старом чумовище, перебирает подол малицы и думает о том, куда ехать? И где он, близко или далеко, этот чум ненавистного Яли?

Тагана мерзнет в своей худой малице и садится у костра. Он складывает сучья тальника горкой, и пламя пожирает их, освещая его скуластое задумчивое лицо.

- Там, в школе, наверное, очень холодно, - говорит он, - там ведь нет костра.

Нярвэй снимает с себя малицу и надевает ее на мальчика. Она гладит его по плечу.

- Тебе очень холодно?

- Поедем, Нярвэй, дальше, - говорит Тагана, - компасу холодно, он маленький - не туда показывает. Я много раз здесь ездил и знаю, где чум Яли.

Нярвэй смущенно отвечает:

- Я знаю, где чум Яли, но мне хочется посмотреть, как ты управляешь упряжкой. Поедем.

Тагана, польщенный, садится на левую сторону нарт, поднимает хорей, и упряжка едет прямо к Нгер - Нумгы - Полярной звезде. Тагана насвистывает песенку, а потом вспоминает Яли.

- Вчера он сказал отцу, что ты не доедешь до его чума, потому что злые духи - тадебции - за неправду могут выстрелить в тебя из ружья...

Нярвэй смеется, но ей совсем не весело.

Она жалеет, что не взяла оружия.

Нарты, тонко поскрипывая о свежий ледок, несут ее с мальчиком все дальше и дальше от Нарьян - Мара, что по - русски означает «Красный город», в глубь тундры, к морю. Холодок пробирается под малицу, Нярвэй поджимает ноги и, позабыв тревожное предчувствие, начинает мечтать. Вот она приедет в чум Яли, сманит в школу всех батрачат у кулаков и шаманов, за ними поедут еще ребятишки, курносые, скуластые, с умными серыми глазами. Привезет она их в школу и будет учить. Через пятнадцать лет они станут инженерами, летчиками, моряками, учеными.

Они разъедутся по всей стране и будут писать Нярвэй длинные сердечные письма. Они будут приглашать ее в гости, и когда она поедет в отпуск, то в каждом городе встретит кого - нибудь из учеников. Они будут показывать ей своих детей, рассказывать о том, что они изобрели, открыли, выстроили. Про них напишут большие статьи в «Правде», а Сталин прочтет эти статьи и будет думать о том, какой чудесный учитель их выучил. А ему кто - нибудь и скажет, что всех их учила комсомолка Нярвэй, что по - русски значит - «снежная девушка». Нарты плавно влетают в карликовый лес.

- Ох - хей! - кричит неестественно громко Тагана, и Нярвэй становится не по себе в тревожном шуме леса, среди лунных пятен снега. Она крепко держится за нарты и видит, как олени испуганно поворачивают головы то налево, то направо.

- Скоро чум Яли, - тихо говорит Тагана. Нярвэй видит у лесной опушки серую, еле заметную тень, и холодные мурашки пробегают по ее телу: «Волки»...

- Ох - хей! - кричит странным голосом Тагана и резко поворачивает голову. На опушке леса вспыхнул огонек выстрела. Пуля, тонко пропев, отбивает щепочку от копыльев нарт.