Старик с Лешкой вальнули мешок через борт на пригорбленную Яшину спину. Слышно было, как Яша крякнул в темноте и двинулся к дому. Потом от кабины долетел горячий говор, звенькнули монеты и через минуту старуха, поддерживая обеими руками юбки, стала осторожно переходить дорогу.

— Эй, мать! — окликнул ее старик. — Нет чтобы попутчиков угостить орешком. Не по-сибирски, слышь? Ох, и жадна!

— Чтоб вас в болото занесло, окаянных! Тьфу! — Старуха хотела еще что-то крикнуть, но неожиданно задохнулась в кашле.

Фургон ответил ей раскатистым смехом.

Машина тронулась дальше. На небе, в прогалинах между облаками, зеленели редкие звезды, невидимая луна тускло полировала дорожные лужи.

«Копошатся люди, едут откуда-то, везут что-то в свое логово, — думал Лешка. — Вот и старуха тоже, век прожила — пора бы и на печку, а забот все одно полная голова. И ведь каждый считает, что живет по-настоящему. Чудаки все-таки, честное слово».

Молодой парень в рыжих очках — геолог, знать, — расспрашивал о пароходе на Север.

— Ты торопись, торопись, — забеспокоился старик. — Время позднее, вода в Енисее падает. Завтра от нас последний пароход уходит. Прозеваешь — табак дело будет.

— После полудня уходит, — подтвердила женщина в синей телогрейке. — Билет свободно возьмете, не лето красное.

Лешка прислушивался к разговору и думал о том, что ему тоже надо поспеть на этот пароход, а то, чего доброго, застрянешь в этом захолустье на всю зиму. Он поглядел на женщину. Ее лица теперь не было видно, но он хорошо рассмотрел его еще до того, как стемнело. Оно было красивым, но усталым и безразличным ко всему. Лешка еще тогда отчего-то заключил, что женщина эта, должно быть, несчастна и очень добра. И то, что на ней была синяя чистая телогрейка, и кирзовые сапоги, плотно обнимающие полные икры, и простенький серый платок, — все это нравилось Лешке.

— Скоро ли доедем-то? — спросила она со вздохом.

— Теперь рядом, — отозвался старик. — Чуешь, дорога ровней пошла? — Потом, разогреваясь, прошуршал ладонями. — Муж-то, небось, ждет не дождется? Магарыч, поди уж, выставил, а?

Она долго молчала, привалившись к фанерной стене. Затем, не шевелясь, сказала задумчиво:

— Нету у меня мужа.

— Что так? — спросил старик. — Не девчонка ведь.

— Негу, и все. Не судьба, значит.

Лешку теплом обволокли слова ее. Было в них что-то близкое ему, и от этого хотелось сказать что-нибудь доброе ей, обласкать: уж очень сродни пришлось вроде бы, что она так же вот одинока, как и сам он...

— Да, всяко бывает, — сочувственно произнес старик и, увидав, как вдоль дороги мелькнули первые огоньки, воскликнул: — Ну, вот и дома! Кончилась карусель!

Высаживались у автодорожной станции. Тусклые фонари раскачивались под ветром, бледные пятна от них метались по хлюпкой дороге. Сыпала беспросветно изморось, и где-то далеко, словно на краю света, поскуливала тонко гармонь.

Лешка поддержал женщину под локоть и вдруг спросил:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.