Как-то прораб дал команду выдергивать автокраном сосны и ели, которые якобы мешают строителям. Бабкеев взбунтовался: «Не буду выдирать!» Закусил удила и прораб — кинулся к телефону жаловаться на строптивого машиниста автокрана. Дело дошло не только до начальства управления механизации №43, но и до руководителей производственного объединения «Электрометап-лургстрой». Обстановка накалилась до предела. Собравшись у автокрана Бабкеева, начальство приняло «соломоново» решение: «Там, где в этом нет прямой необходимости, деревья не трогать». Сейчас в Новом городе много хвойных деревьев, спасенных Бабкеевым. В сочетании с оригинальной планировкой и многочисленными цветниками они делают жилой массив еще более интересным и привлекательным.

В другой раз дело было так. Возле дома, где живет Бабкеев, стоят три дубка. Однажды по направлению к ним загрохотал бульдозер. Бабкеев заглушил автокран, бросился наперерез и встал перед ножом бульдозера. Высунулся из кабины бульдозерист:

— Ты чего?

— А ты чего? Не видишь, деревья перед тобой?

— А у меня приказ: сделать планировку территории!

— Не будет этого! Плохой тебе дали приказ. Но ты-то — человек или робот?

Беречь нужно то, что у нас есть!

Собрались жильцы, стали рядом с Бабкеевым. Бульдозерист пошумел, почертыхапся, развернулся и уехал. На этот раз кинулся к телефону Владимир: звонить в горисполком и в редакцию городской газеты. Дубки остались в целости и сохранности.

…Люди живут по-разному: весело и задорно, тихо и осторожно, бездумно и бесшабашно, широко и талантливо, зло и завистливо. Бабкеев — человек задиристый, беспокойный, считающий себя в ответе за все, что происходит вокруг...

... — и вечно попадающий в какие-нибудь истории, — добавила его жена Людмила. — Вы только посмотрите: тридцать лет, а уже весь седой.

Был мартовский гололед. Осторожно и неторопливо катил он свой КрАЗ по главной улице на стройку. Справа впереди на остановке — автобус с пассажирами. Из-за него вдруг вывернул на дорогу другой автобус. В нем тоже люди. Как избежать столкновения? Бабкеев взял круто влево. Автобус-нарушитель — тоже туда. И вдруг, развернувшись поперек дороги, остановился. Перепуганные пассажиры кинулись в разные стороны. Середина автобуса осталась пустая.

Говорят, что у летчика в бою может быть только одно решение. Если начнешь перебирать в уме варианты — конец. У Бабкеева тоже был только один вариант. Поняв, что столкновения на скользкой дороге не избежать, он ударил по тормозам и направил многотонный КрАЗ прямо в середину автобуса. Трос подъемного крана разрезал тонкие стены салона до самой рамы. «Люди живы?» — только и спросил Бабкеев, когда кто-то подбежал к его кабине. И впал в шоковое состояние, услышав ответ, что никто не пострадал. Потом он безвольно поставил какую-то закорючку, когда прибыли работники автоинспекции и составили протокол. В тот вечер Владимир и пришел домой поседевшим, и мать с женой испугались, увидев его таким.

В ходе следствия выяснилось, что в аварии виноват водитель автобуса, который не только нарушил правила дорожного движения, но к тому же был крепко пьян. Пока суд да дело, права у Бабкеева забрали, машину — тоже. Полтора месяца он ходил в слесарях-ремонтниках. Потом права ему вернули. Дали и машину. Правда,, не прежнюю — у нее уже был другой хозяин, а старенькую и полуразбитую. «Подзаборную», как здесь говорят. Я ездил с ним на этой машине и все никак не мог поверить, что восемь лет назад она была готова к списанию и на нее никто не хотел садиться. А вот попала в бережливые, хозяйские руки, — и еще сколько прослужит!

Наутро мы встретились с Владимиром в условленном месте и покатили в совхоз «Ленинский». По дороге он рассказал, что мощный «Электрометаллургстрой» сооружает не только металлургический комбинат, но и строит различные объекты в подшефных колхозах и совхозах. В совхозе «Ленинский», например, бригаде Ивана Дмитриевича Федоровича поручено построить одиннадцать двухквартирных жилых домов улучшенной планировки со всеми коммунальными удобствами.

Когда мы подъехали, автокрановщику здесь делать еще было нечего. Можно посидеть, покурить, поразговаривать. Но Бабкеев, поздоровавшись со строителями и представив меня бригадиру, быстро оценил обстановку и тут же исчез. Я видел, как он сначала сваривал какую-то хитроумную металлическую штуковину, потом кидал лопатой песок в ящик; складывал кирпичи на поддоны, сгружал доски с только что подъехавшей автомашины...

— Молодец парень, — сказал бригадир. — Не может сидеть без дела. Поэтому мы всегда берем его в свою бригаду и начисляем премиальную надбавку из своего хозрасчетного фонда. Знаете, не с каждым крановщиком легко и интересно работать. Был случай — прислали к нам вместо Володи одного «субчика». Сидит, покуривает или спать завалится в кабине. Появляется работа для него — начинает условия ставить: то не так, это не эдак. Так что снова затребовали мы к себе Бабкеева...

— Послушай, — спросил я, когда мы возвращались из совхоза, — а зачем, собственно, тебе это надо: делать не свое дело? Лишние деньги приманивают?

— Деньги? — посмотрел он на меня с удивлением. — Конечно, они не лишние. Но самое главное — чего же сидеть сложа руки, если другие работают? Я в этой бригаде уже многому научился: и электросварщиком теперь могу работать, и плотником, и бетонщиком, и столяром, и штукатуром-маляром... Разве плохо? В жизни все может пригодиться. Например, мы с женой строили загородный дачный домик — никого на помощь не звали.

На каждый случай жизни у Бабкеева свое мнение и собственная точка зрения. Бьется за них до конца, даже если дело, как говорится, «пахнет керосином». Избрали его председателем жилищной комиссии профкома. Бывало, кипели страсти, Бабкеева призывали к начальству, чтобы решить вопрос с той или иной квартирой обходным путем. Владимир стоял как скала: «Каждый получит жилье только честным путем — в порядке очереди». Так оно и было. Однако когда закончились полномочия профкома, Владимира в этот общественный орган больше не рекомендовали под тем предлогом, что нельзя одних и тех же людей избирать каждый год — должно быть обновление...

Бабкеева однажды крепко раздраконил «Комсомольский прожектор». Красочно, со всеми подробностями. Как нарушителя правил техники безопасности. А дело в том, что на одном из узких участков электросталеплавильного цеха надо было уложить бетонные лотки над вентиляционным тоннелем. Каждый лоток — пять с половиной тонн. «Эй, ухнем!» тут не поможет. Бригада из 35-го стройуправления сидела, чесала затылки и думала. Выход виделся только один: укладывать лотки автокраном. Правда, риск велик. Во-первых, того и гляди, тоннель ТюД колесами многотонного автомобиля рухнет. Во-вторых, стрела крана в узком пространстве развернуться почти не может. В-третьих, согласится ли крановщик?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.