Был я как-то по делам в профкоме шахты и стал свидетелем такой сцены. Распахивается дверь, входит парень и прямо с порога:

— Что это у вас тут за порядки такие!! Невозможно работать! Вы вот должны защищать интересы рабочего класса, так защищайте!..

— А что случилось! — спрашивают его.

— А пусть представитель профкома спустится в забой да поглядит, что случилось!.. Это кто ж такой темп выдержит!! Пять минут посидеть не дадут!..

— А вы у нас в шахте давно!

— Да уж две недели!

— Да у какого-то Сахарова!

Ну, тут все, кто был в кабинете, не смогли сдержать улыбок, глядя на этого «защитника» интересов трудящихся. Дело в том, что «какого-то Сахарова» в Воркуте знают все. Ибо Анатолий Михайлович Сахаров — опытнейший бригадир, один из лучших проходчиков страны, заслуженный шахтер РСФСР, делегат XXVI съезда КПСС, Герой Социалистического Труда. И мой учитель.

Мы попытались объяснить новичку, что темп, в котором трудится бригада Сахарова, нормальный для «Воргашорской» шахты темп — таков стиль нашей работы. Приглядись повнимательней к нашим условиям и порядкам, разберись во всем, а уж потом делай выводы. Посоветовали ему попробовать просто честно работать. Не будет получаться поначалу — помогут. Не дотянет сейчас — наверстает в будущем. И вообще у нас — Заполярье, шахтерский труд нелегок, на это и надо было рассчитывать, когда ехал к нам. Если такое положение дел не устраивает, держать не будем, дефицита рабочих рук у нас нет.

Я и сам не коренной воркутинец, приехал сюда из Днепропетровска восемь лет назад. Свой первый день в забое запомнил на всю жизнь. В звене, куда я попал, были проходчики со стажем по двадцать лет. Вот уж они меня погоняли!.. Я так намахался кувалдой, забивая «костыли» в шпалы, так набегался, таская детали тяжеленных арочных рам, что на следующее утро пришлось собрать все силы в кулак, чтобы побороть усталость. Лишь через месяц пришел в себя. Однако работа мне понравилась сразу, ритм напряженный понравился — чувствуешь, что настоящее дело делаешь. Шахта понравилась, размах работ, новейшее оборудование, порядок под землей. Конечно, не только бегать меня учили. Прежде всего честно работать. Видишь непорядок — исправь. Пусть даже это вроде тебя и не касается, не поленись.

Бытует среди нас такая профессиональная шутка: есть у шахтера любопытный инструмент — лопата с кнопкой, нажал на кнопку — спина мокрая... Я так думаю: честная работа без пота и не может быть.

Мы работаем в три смены. Первая — ремонтная, основная, должна все приготовить для других: проложить железнодорожные пути, нарастить ленту конвейера, устранить все неисправности у комбайна, проверить коммуникации и так далее. То есть от ремонтников напрямую зависит производительность труда всей бригады. И вот был случай. В забой на конвейере в так называемых лодках везли материалы. Наши же ребята. И лопнула цепь на конвейере. А первая смена заканчивалась. Из шести человек трое остались ремонтировать конвейер, а трое ушли. Пусть, мол, вторая смена доделывает. Пришла вторая смена, закончила ремонт, но дневного плана не дала — не успели. Ребята возмущались. Мне тоже было не по себе. Пошел я к директору. Мы не хотим, говорю, чтобы эти трое оставались в нашей бригаде. Может, наше решение было слишком жестким, но зато честным. На следующий день вышел приказ — их перевели на другой участок... Признаюсь, мы о них не жалели. Без дисциплины и взаимовыручки и на земле-то трудно, а под землей просто нельзя. Вся организация труда и соревнования у нас именно на это и направлена. Так, например, бригада или участок могут заключить с администрацией договор, который называется «Коллективная моральная и материальная ответственность за состояние дисциплины». Каждый берет на себя — добровольно — ответственность за коллектив. В течение года ни разу не допустить серьезного нарушения дисциплины. Один просчет — вся бригада лишается двадцати пяти процентов месячной премии. Ну, а если в течение года все работали без замечаний, администрация выплачивает нам премию — сорок процентов тарифной ставки. Но дело не только в деньгах. В честности каждого перед собой и коллективом — вот в чем дело. А коллективная ответственность — великая сила. Раньше было: проспал — иди в другую смену, как будто ничего не случилось, вроде это никого не касается, только тебя самого. Теперь же, когда работаем на единый наряд и заключаем коллективный договор, попробуй опоздай — всех подведешь! Однако можно и не опоздать, но не сильно утруждаться. Тут и срабатывает коллективная ответственность: это такое сито, через такие ячейки просеет, что все «инородные тела» останутся на поверхности.

Рано утром, когда мы спускаемся в забой и друг за другом быстрым шагом идем к месту работы — а проходим не один километр, — успеваешь о многом подумать. Вот впереди меня топает сапогами Валя Довгаленко. Побольше бы таких ребят. Из шахтерской семьи, приехал с Донбасса. Он у меня, наверно, самый добросовестный и к тому же самый скромный. Будет с ног валиться, но виду не подаст. Его и не просишь — плечо подставит. Вот это и называется честной работой.

Сзади наступает мне на пятки Боря Важинский. Тоже из тех, о ком я с гордостью говорю: «Мои люди!» На них я всегда могу положиться. Иногда сам чего-то не заметишь, на что-то внимание не обратишь — ребята всегда подскажут. Был у нас момент в бригаде, когда двое рабочих — опытных уже проходчиков — стали меньше работать сами и больше указывать другим. Этакими неофициальными заместителями сделались. Честно говоря, я какое-то время не замечал этого. Но чувствую, что-то не то творится в бригаде. Подхожу к Боре Важинскому, спрашиваю: «Как, по-твоему, все у нас в порядке!» А он говорит: «Обрати внимание на тех, кто больше проявляется в горлодер-стве, а не в работе». Присмотрелся: действительно, командуют мои «замы» — только пыль стоит. Подай да принеси! Высказал я им все начистоту, они в амбицию: «Мы не пацаны, нечего нас учить». А для меня самое важное, как работаешь, честно ли! Я им так и сказал: это не только мое мнение, так считает бригада; будете работать — работайте, нет — нет. Они ушли. Мы их не принуждали, они сами сделали выбор. Но зато те, кто остался, — надежнейшие люди.

Недавно одна бригада проходчиков за сутки прошла шестьдесят пять метров. Мы собрались, поговорили, вспомнили стахановские рекорды, загорелись: покажем, на что мы способны! Организовали суточную проходку. Вот была работа!.. Из-за перегрузки порвались цепи конвейера, сломался домкрат у комбайна. Ремонтировали на ходу. Зато как работали ребята!.. Какой азарт! Не могу сказать, что в будни они работают без огонька, но в день рекордной проходки!.. Первая смена оставалась помогать второй, вторая — третьей... Правда, по «техническим причинам» рекорд мы не побили, прошли почти пятьдесят метров (четыре нормы). Могли бы больше, да техника пока не справляется. Зато ребята поверили в себя еще больше. Можем! Многое можем. Недаром миллионы тонн добываем. Производительность труда на шахте только за прошлый год выросла на 4,8 процента, а себестоимость добываемого угля снижена на 2,5 процента. В основном это, конечно, за счет высокой механизации — у нас действует система автоматизированного управления технологическими процессами, компьютеры стали уже привычными, в лаве работают надежные маневровые комбайны отечественного производства. И уровень механизации постоянно растет.

В этом году нашей шахте исполняется десять лет, и мы решили выдать шесть миллионов тонн угля (проектная мощность — четыре с половиной), а пятилетку закончить к юбилею стахановского движения. Эти обязательства реальные. Потому что взяли их люди убежденные, получающие удовольствие от самого процесса труда, от сознания его полезности. Так могут работать только честные люди. Честные перед собой и другими. За то им и честь, и слава. Так было и тогда, когда зарождалось стахановское движение, так должно быть и сегодня. Добьемся мы от каждого честной работы — все сложнейшие задачи по ускорению нашего движения вперед, поставленные партией, будут выполнены.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.