Нет, я не представлял себе театр «Современник» без его создателя и руководителя, и я любил этот театр давно и горячо. Но одно дело — я не представлял, а он представляет. До глубокой ночи шел наш горячий разговор. Всеми доводами я старался убедить Ефремова не уходить из «Современника» и не пытаться реанимировать МХАТ. Должен напомнить тем, кто забыл, и рассказать тем, кто не знает, что в те годы МХАТ действительно переживал самый критический период своего существования. Произошло нечто ужасное. Зритель покинул этот когда-то священный храм искусства. Билеты во МХАТ продавались в нагрузку к билетам в театр «Современник». Внутренний организм МХАТа сотрясался от междоусобиц. И хотя были еще живы крупнейшие мастера, но и они не собирали публики. Уж чего бы Олегу не пировать победу! А он не пировал, он искренне сокрушался. Была у меня тогда в голове недостойная и мелкая мысль: уж не соблазняет ли Ефремова такой высокий трон?

Ефремов ушел от меня около двух часов ночи. Запомнилось, как мы еще на площадке продолжали диалог и я крикнул: «Не делайте этого шага, Олег!» А он ответил: «А я попробую!»

Я пишу эти строчки с тем, чтобы признать свою неправоту и подчеркнуть силу Олега Ефремова. Видимо, исчерпав в какой-то степени свою фантазию в рожденном им «Современнике», создав плеяду прекрасных актеров, он не видел там дальнейшей точки приложения своих сил. А силы в нем бродили и бродили. И то, что он истинно страдал от разрушения МХАТа, я тоже вскоре понял.

Его назначили главным режиссером МХАТа, и началась битва Бовы-королевича. Тут-то с особой ясностью и проявились свойства лидера в уже возмужавшем Олеге Ефремове. Я часто задумывался над вопросом: «Какими чертами должен обладать лидер?» И в уме моем сложилась такая схема: прежде всего лидер талантлив и смел до отваги. Умен и находчив. Обладает громадной силой воли. Но самое главное — видит в далекой перспективе прекрасную цель, к которой стремится. Он раскрывает видение цели другим и увлекает в движении к ней за собой. Он еще может неточно знать пути к цели, но его уверенность в том, что он ее достигнет, столь велика, что, можно сказать, биологически передается другим. Ему верят. В идеале каждый руководитель должен быть лидером. Но, к сожалению, иные из них больше похожи на пастухов, которые идут не впереди стада, а плетутся сзади.

Назначение Ефремова на пост главного режиссера МХАТа началось с того, что один из славнейших и знаменитых актеров МХАТа сказал: «Ноги моей в театре больше не будет, пока этот мальчишка не уберется к чертовой матери!» Не знаю, была ли его нога в театре или нет, может, и была, хотя бы два раза в месяц. Актер этот давно умер — мир его праху! Много счастливых минут он доставил зрителям своей блистательной игрой. Любил его и Станиславский. Но все меняется и все проходит.

Недоброжелателей было больше, чем сторонников. Как там Олег Николаевич лавировал в создавшемся лабиринте внутритеатральных взаимоотношений, не представляю. Лично я от подобной ситуации бежал бы на край света. Он не бежал. Первые постановки Ефремова во МХАТе, конечно же, вызвали интерес, особенно у театралов. Сколько-нибудь резкого поворота к лучшему сразу не ощущалось. Ефремов, видимо, и не рассчитывал на чудо, на какую-то волшебную палочку. Теперь уже, глядя издали, можно понять, что перестройка театра шла не по линии его ломки до основания и постройки нового, современного здания на старом месте, а скорее напоминала реконструкцию, при которой бережно сохранялось все ценное, а обветшалое заменялось крепким новым.

— Если за четыре года не добьюсь успеха, — говорил мне Олег в тот памятный вечер, — брошу все и уйду, буду только актером.

Четыре года прошли. Заметных сдвигов не было. Так, кое-что мелькало. Но Ефремов не ушел с легендарного капитанского мостика. «Что там ему вдали мерещилось? Каким способом он произведет эту реконструкцию?» — думал я. Если не уходит, не отчаялся, значит, что-то видит вдали.

Дело театральных историков — проследить, как шаг за шагом происходило обновление МХАТа. Теперь каждый видит, что реконструкция произведена, МХАТ обновлен, воскрес из руин. Я считаю это и подвигом, и чудом. А дальше... дальше еще любопытнее. Лидер повлек за собой лучших актеров страны. К нему во МХАТ пришли Евстигнеев, Мягков, Вертинская, Борисов, Табаков, Доронина, Смоктуновский, да всех и не переберешь. И от прославленных актеров старшего поколения МХАТа А. О. Степановой и М. И. Прудкина я слышал в адрес их главного режиссера много добрых слов.

Хочу отметить еще одну черту Олега Николаевича, тоже примечательную и редкую в нашем театре. Увы, как часто главный режиссер того или иного театра никому не дает ставить пьесы в своем театре! Не поймешь, не то это жадность, не то страх, что кто-то поставит спектакль лучше его. Особенно боятся пригласить хорошего режиссера. У Ефремова всевозможных режиссеров пруд пруди. Даже Анатолий Эфрос сделал во МХАТе три постановки. И трон не покачнулся. А сколько молодых режиссеров! И все оттого, что Ефремов думает не о себе, а о деле. Пробует, ищет, отыскивает.

Я порядком старше Олега. Так и зову его — Олег. А он меня величает — Виктор Сергеевич. Так уж повелось с первой встречи: ему тогда было двадцать два, а мне — тридцать шесть. Я был опален войной, он только издали чувствовал ее дыхание. Долгое время мне казалось, что я в театральном искусстве понимаю больше его, а теперь вижу — нет, он теперь понимает больше, ушел дальше. А главное — находится в самом средоточии театрального дела. Понял я это, когда увидел его постановки пьес Гельмана и, конечно же, чеховского «Дяди Вани». Именно эта постановка Ефремова как бы окончательно сказала: МХАТ воскрес. Нет, это не прежний МХАТ, прежний стал историей, оставив после себя воспоминания в старшем поколении, в статьях, книгах, написанных о нем. Новый МХАТ обладает своими собственными свойствами, и, может быть, это особенно замечательно, так как он не стал мемориалом. Но билеты на спектакли МХАТа купить уже трудно. Постой-ка в очереди!

P. S. Статья эта была уже в редакции, как вдруг возникла необходимость в Post scriptum. И вот по какой причине: мы обсуждали с одним автором его рукопись, и он мне сказал:

— Я хотел показать свой рассказ Олегу Николаевичу Ефремову, мы с ним учились в одном классе, но постеснялся. Знаете, — добавил он, — Олег Николаевич прирожденный лидер...

Я так и подпрыгнул на стуле и воскликнул:

— А я недавно отдал в журнал «Смена» статью, в которой именно так характеризую Ефремова.

— Да, да, — воодушевленно заговорил мой собеседник. — Он и в классе всегда был лидером. Знаете, обыкновенно вожаком в школе бывает тот, у кого большие кулаки. Олег никогда не дрался, но все относились к нему с особым уважением, от него чем-то веяло, что-то притягивало к нему. Кстати, он после школы один год в Институте стали проучился. Вы знали об этом?

— Нет, не знал.

— Если бы он его окончил, то и в металлургической промышленности стал бы руководителем, директором завода, даже объединения. И министром мог бы стать!.. Да, да, он лидер. В нем что-то такое есть, чему слов не подберешь... От него исходят какие-то токи...

Очень я обрадовался этому разговору.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.