– Стараюсь. Я тебя еще застану у твоей матери?
– Я зашел к ней случайно и сейчас ухожу. Джулиано отказывается сообщить мне, куда он
сейчас идет.
Дорогой мой «фольксваген» с покрашенной заново мордочкой прилезаю выполняет свои обязанности. Включаю первую скорость, а сам прошу его повременить, ласково называю кошечкой, деликатно переключаю на третью и направляюсь в ту часть города, где новые дома чередуются с трущобами, огороды – с промышленными предприятиями. Асфальт сухой, и это позволяет мне вести машину на веселенькой скорости. Приезжаю к Анджеле первым.
– Джулиано нет.
– Скоро будет. Могу посидеть?
– Пожалуйста.
– Сядь рядом.
Я не слишком надеюсь, что она послушается, но ярость, звучащая в моем голосе, очевидно, убеждает ее. Она садится, я сообщаю ей, что пришло время подвести некоторые итоги.
– Без Джулиано?
– Вот именно, без Джулиано. А потом мы поговорим и с ним. Ответь мне: у Сабины были враги?
– Не знаю, но не думаю.
– Полиция копалась в вещах Сабины?
– Копалась. В течение пяти часов. Они перевернули всю квартиру вверх тормашками. Не нашли ничего.
– Тебе известно, что в сумочке у Сабины было компрометирующее письмо?
На лице у Анджелы ни удивления, ни тревоги. Спрашиваю, поняла ли она меня. Отвечает утвердительно. Губы у нее сегодня накрашены другим карандашом, светло-розовым, кажутся безжизненными на загорелом лице.
– Бианка Виери раскололась. И Франко Питталуга написал все, что ему известно.
Я выдумываю, играю роль, подстерегаю контрудары и ничего не могу прочитать на ее лице. Теперь вопросы задает она.
– Кто у них под подозрением?
– Для обвинения кого-либо слишком мало улик.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.