Разговоры и разговорчики весь день только о кассе. Многие одобряли, кое-кто заранее жалел тех, кто придумал эту затею. Были даже угрозы:
- Докатились до издевательства над рабочими. И кто же? Свой брат рабочий придумывает, вот что обидно!
Подмастерье Черный, отец Зинки, ругался зло и дико.
- Понасажали чертей на свою шею. Где это видано, чтобы наносить такие оскорбления. Прогульщик, - ну что же, не каждый враг своему карману. Старика Лисицына довели, прямо с работы в пивную попер, говорят, сам не в себе человек.
Свищ хохотал:
- Ты, Черный, в бутылку не лезь. Человек - свинья, привыкнет и замечать не будет.
На второй день прогульщики шли к кассе равнодушно. Острота первого момента пропала, не привлекали внимания и новые карикатуры, вывешенные Гринькой.
Простая до гениальности мысль осенила Сысоева в бане именно в тот момент, когда любители париться, чертыхаясь скатились с полки, а он один блаженствовал, нахлестывая веником старчески дряблый живот и хрипя от удовольствия.
Чичибабин натирал себя мочалкой, будто задался целью содрать собственную кожу. Он не любил париться и насмешливо гудел:
- Малохольный ты, Игнашка! В такой температуре и лошадиное сердце лопнет...
Сысоев взвизгивал, как мальчишка, и сучил ногами.
- Ваня, родимец, не гундось, лучше подай кваску, там в бидоннике стоит.
Чичибабин налил в ковшик квасу и плеснул на каменку.
Насыщенный запахами мяты пар вырвался свистящим облаком, и Сысоев звучно и яростно заработал веником. Визг перешел в лошадиное всхрапывание и вдруг гогот, молодой и звонкий, вырвался из его груди. Было необычайно, что старик может так кричать. А потом веник выскользнул из рук и Сысоев, тяжело дыша, жалобно попросил:
- Ванюша, душа... нацеди в ряженку водицы... дай окатиться ради христа... запарился я до бесчувствия...
Чичибабин подал ему таз с водой, недовольно заметив:
- Больше в баню с тобой не пойду, еще запаришься и одубеешь, а я не люблю покойников.
- Не гундось, Вань, вот не люблю. Ух ты, мать частная, ух, ух!
Сысоев окатился холодной водой и молодо соскочил с полка.
- Поразительная некультурность, азиатская привычка, удивляюсь, - натирая мочалку мылом, бубнил Чичибабин.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.