Комсомольцы ответили прорабу, что он напрасно беспокоится о них и что вовсе не так страшен мороз, как его малюют. Четыре часа работали 350 комсомольцев при 25° морозе.

Нужно было выбрать 880 метров земли из бункеров. Обычно выборку производили при помощи взрывчатых веществ. Силой удара земля разрывалась на куски; тогда оставалось только убрать уже обессилевшую землю. Но на этот раз взрывчатых веществ не было.

Земли замерзла, было очень трудно выбирать ее - руками, и все - таки выбирали. Нужно было выбрать 880 кубометров, Выбрали 880 кубометров.

Зима все - таки «регульнула» трудовую дисциплину. Чем сильнее были морозы, тем выше подскакивало количество прогулов. Строительные работы оставались без людей, машины - без хозяев.

По всему строительству, по всем, баракам и участкам было передано решение комсомольского комитета:

«С 20 января по 10 февраля объявить двухдекадник борьбы за трудовую дисциплину».

23 ячейки вступили в соревнование. Проблема «кто кого» расшифровывалась так: или мы уничтожим прогулы, или прогульщики... победят стройку. После этой проблемы вставала вторая: кто? кто получит Красное знамя? кто получит свидетельство позорной бездеятельности - рогожу, издевательски нацепленную на необструганную палку?

Ячейки использовали все средства агитации и пропаганды. По строительству прокатилась волна митингов, комсомольцев прикрепили к общим бригадам, чтобы бороться за каждый час работы, за каждый выход на стройку. В творческих муках рождались плакаты:

«Бей прогульщика и летуна - помощников вредителя Рамзина!»

Плакаты звали на идеологическую борьбу с летунами, прогульщиками, на состязание за каждый отнятый у прогульщиков день и даже час.

Когда итоги двухнедельника были разложены по ведомостям и сводкам, тракторостроевский комсомол созвал слет ударников. На слет пришло две тысячи человек.

Красное знамя за лучшую работу получила вторая ячейка. Секретарь второй комсомольской ячейки Промстроя Соломаха радостно улыбался. Он подошел к Литвиненко, криворожскому шахтеру, экономработнику комсомольского комитета, протянул вперед руку, крепко сжал палку и ушел, унося знамя с собой.

Тогда Литвиненко сказал двум тысячам ударников:

- Хуже всех работала комсомольская ячейка № 13. Ячейка не провела никакой массово - оперативной работы для борьбы с прогулами. Ячейка, правда, принимала всегда очень хорошие резолюции, но толку от резолюций никакого не было. Вместо того, чтобы за время двухдекадника снизить цифру прогулов, ячейка эту цифру повысила с 6,5% до 8,6%. Есть предложение рогожное знамя преподнести 13 - й комсомольской ячейке.

Секретарь комсомольской ячейки № 13 Забарский «предусмотрительно» на слет ударников не явился. Знамя принимал Ткачев, агитпроп ячейки. На знамени была позорная надпись: «Худшим из худших за черепашьи темпы». Сбоку был нарисован орден прогульщика.

Литвиненко передал необтесанную палку с рогожным знаменем Ткачеву. У Ткачева дрожали руки и заплетался язык. Он говорил что - то, путаясь и волнуясь, о том, что тринадцатая ячейка вполне заслужила это знамя, ибо работа действительно не проводилась, ибо в ячейке действительно царили холодок и апатия. Ткачев закончил свою речь так:

- Мы обещаем подтянуться. Через месяц Красное знамя будет нашим.

И ушел, унося с собой рогожу, насмешливо покачивавшуюся на палке.

Знамя принесли в ячейку № 13 и председатель цехкома, комсомолец, сам прибил его к стене. Возле знамени собирались группы рабочих Водостроя. Если кто - нибудь, увидев рогожу, недоумевал, мрачно опускал голову и ругался - значит это был «свой», водостроевец, на долю которого тоже приходилась часть рогожи. Если дружески подшучивал кто - нибудь - значит это был «чужой», с другого участка, на долю которого не приходилось ни одного миллиметра рогожи. Поэтому он мог посмеиваться и улыбаться.

Рогожа сделала свое дело. О ней говорили в бараках и автобусах, на участках и ячейках, в столовых и красных уголках.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.