... Все, что есть на свете великого, меркнет перед величием младенцев, сказал Виктор Гюго, пораженный красотой и мужеством души своего маленького героя из романа «Человек, который смеется». Как помнит читатель, в этой книге рассказывается о злодеяниях компрачикосов.

В 1941 году темные орды новых, фашиствующих компрачикосов ворвались в пределы нашей Родины и докатились до Подмосковья. Там, в небольшом березовом селе, о тихих вечерах которого сложена теперь задушевная песня, наша отступающая рота была свидетелем следующего: пикирующие «юнкерсы» с отвратительным воем кинули на притихшие домики серию бомб. И уже через полчаса в низкое свинцовое небо в страшной немоте и обнаженности потянулись уцелевшие печные трубы. Одни трубы... На дымящихся обломках окраинного домика солдаты увидели ребенка лет десяти. Он был в армейском картузе с оторванным козырьком, в бабьей кофте и с палкой в руках. Босыми ножонками он попирал родной прах и невыразимо скорбными глазами глядел в небо. Кто - то из солдат подошел к нему и тихо спросил:

- Трудно, брат?

- Тр - рудно, - тихо, картаво ответил ребенок и еще тише сообщил самое страшное: - Мамка... Петька... и бабушка - тут...

Молча, понуро и тяжело выполняла рота приказ об отходе. И молча, понуро и тяжело шел позади строя ребенок с палкой. Солдаты просили, а командиры приказывали ему вернуться, но никто не произносил слова «домой», и оттого ребенок все шел и шел за нами. Потом наш старшина вышел из строя, склонился над ребенком и вдруг подхватил его на руки.

- Сволочи! - неизвестно кого обругал старшина. - У человека душа винтом, а вы... Эх, люди!

И все мы увидели, что ребенок сед...

«Душа винтом»... Эта удивительно емкая фраза воскресла в моей памяти вчера, когда я пришел на вильнюсский завод электроустановочных изделий «Авангардас», чтобы встретиться с молодым рабочим Маратом Витасом.

... Марату тоже шел тогда десятый год. В эту пору жизни каждый человек четырежды Колумб: он открывает целые миры, а не только новые части света. Но по злой воле черных людей Марату открылся мир, населенный бредовыми образами, каких он не встречал до того ни в одной сказке.

Все это началось при ярком солнечном свете, пронизывавшем густые кроны лип на улицах Вильнюса. Над городом, охамев от безнаказанности, кувыркались в лазурном небе грязно - желтые чужие самолеты, и тяжело рвались бомбы, и жарко звенело, рассыпаясь, стекло окон. Прижав к груди маленькую Веруську, мать металась по комнате; то она принималась укладывать чемоданы, то приникала к окну, но отец не шел. И Марат твердо поверил: как только он вернется, все будет хорошо, все станет просто и ясно, и, может быть, даже война тогда прекратится... Еще бы! Только один Марат знал, какой сильный и смелый его отец, и другого такого ни у кого на свете нету!

Отец пришел домой через сутки. У него было темное, закопченное лицо и новый, незнакомый Марату взгляд глубоко запавших глаз. - Собирайтесь. Нам надо уезжать на восток, - стоя у дверей, глухо сказал он и вдруг преобразился, стал прежним, ласковым, своим. Ночью Марат нечаянно услыхал разговор отца с матерью и скорее догадался, чем понял, что отец с ними не поедет, что он останется тут, в городе, потому что ему так приказано партией... А наутро оказалось, что ехать на восток нельзя: железная дорога и минское шоссе «перерезаны». В уме Марата это известие уложилось по - своему: было мучительно любопытно узнать, чем это таким большим и, должно быть, страшным фашисты перерезают каменное шоссе и рельсы. За городом, по дороге на Неменчине, приютился в густом лесу небольшой поселок Турнишкяй. Туда и пришел Марат вместе с отцом и матерью, но отец сразу же отправился в город, занятый уже фашистами, и вернулся не скоро, дней через двадцать - в больших темных очках, с бородой, с широким зонтиком и в незнакомой одежде. Он был чуточку чужой, смешной, но хороший и, не снимая очков и не выпуская из рук зонтика, опять повел их куда - то глухими лесными тропинками. На этот раз шли бесконечно долго - десять ночей - и пришли к Алитусу. Тут на опушке леса Марат простился с отцом и никогда его больше не видел: секретарь Вильнюсского подпольного горкома партии Иосиф Тимофеевич Витас погиб в застенках гестапо в 1943 году.

В Алитусе жили у дяди - брата отца. Волнения первых дней войны как - то улеглись, сгладились; новые впечатления и события заслонили собой пережитое. Здесь Марат первый раз в жизни издали увидел живых фашистов и не ощутил ни страха, ни удивления: они все - таки были похожи на людей, и многие среди них были маленькие, рыжие, некрасивые, а значит, несильные - не то что его отец! Потом уже, когда его с матерью и Верусь - кой загнали в лагерь, у Марата появилось к фашистам новое отношение: «Злые, как собаки, и зеленые, как жабы...» За колючей проволокой Марату приходилось солоно. Каждый день по утрам часовой покидал свой пост у ворот и брел по лагерю, лениво волоча кованые сапоги и засунув руки в карманы широченных штанов. Отыскав Марата, эсэсовец разглядывал его долго и внимательно, потом выхватывал из кармана правую руку, на лету сгибал пальцы и умело щелкал Марата в стриженую макушку.

- Партиза - ан?

С этих пор Марат стал быстро взрослеть. Он перестал смеяться, а плакал украдкой, чтобы не видели мать и Веруська, хотя ей, по глубокому убеждению брата, жилось лучше всех в лагере: была совсем несмышленыш... Так дети бойцов и борцов пили из чаши жизни полынный настой утрат и горя. Но горе в детстве не только серебрит сединой крошечную головенку. Оказывается, горе сообщает детям еще и волю к жизни, а где есть воля, там есть и путь, а кто в пути не сворачивает в сторону, тот далеко уходит вперед!

... В клубах золотой пыли, в броне и цветах пришли свои бойцы с востока, и полагалось бы Марату дослушать на полуслове прерванные сказки, докончить ребяческие игры, до - шалить и доплакать, да время было не то: предстояла трудная и радостная жизнь и суровая, захватывающая дух борьба за исполнение своих желаний. Пожалуй, Марат не смог бы объяснить толком эти желания, но, слушая своих сверстников, болтавших о модах и преимуществах рокк - н - ролла перед буги - вуги, он сперва хмурился, а затем по - взрослому улыбался - снисходительно и извиняюще: эти парни мечтали о какой - то фантастически легкой и бездумной жизни, и никто из них почему - то не знал, что без простого и трудного большое и веселое к человеку не приходит... В этот период Марат с опозданием кончал последний класс начальной школы. А сверстники... Что ж, многим из них повезло: не всем же школьникам пришлось сидеть в лагерях и тюрьмах...

В канун 1950 года юноша Марат Витас несмело пришел на Вильнюсский электротехнический завод. В то время отделы кадров испытывали большую нужду в людях: требовались конторские служащие, учетчики, нормировщики, агенты по снабжению, экспедиторы, но Марат долго и трогательно просил направить его в цех учеником токаря, и в отделе кадров сдались. Так сбылось его первое желание. Тугим жизнетворящим ритмом диковинно - умных станков и машин полонил завод Марата: он никогда не подозревал, что стальная машина способна проявлять почти человеческий разум и послушание, что она чувствует ласку рук мастера и по - живому откликается на его желания. Значит, есть и другие, еще более талантливые изобретения, а если еще нет, то...

Но на этом месте мечта, робея, спотыкалась, и Марат знал, почему: ей не хватало крыльев знания, чтобы разбежаться, и взлететь, и сообщить сердцу радость творчества и вдохновения!...

Так на смену сбывшемуся пришло новое, уже дерзновенное желание: стать инженером, а там...

До краев заполненные весомыми и зримыми свершениями коллектива завода, проходили перед Маратом дни, словно годы, - каждый был необъятен и нов, принося с собой неизбежные в жизни печали и радости, огорчения и надежды. Молодой и звонкой радостью озарились дни вступления в комсомол и поступления в вечернюю среднюю школу. Правда, печальным было сознание нехватки денег, квартирной неустроенности... Ну и что ж? На то она и жизнь, и другой ее не бывает, да и не нужно тому, кому от роду восемнадцать лет!...

Однажды мягким осенним днем Марат получил повестку из военкомата. «Хорошо бы попасть в такую часть, где много разных машин!» - наивно подумал он, но призывная комиссия, оглядев его ладную, цепкую фигуру, определила:

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.