Сегодня на ужин был, конечно, компот. На полу, в кухне, в коридоре и столовой, как гигантские вши эпохи фронтов и сыпняка, трещат разгрызенные косточки фиников.

Румяный и миловидный Румянцев грызет косточки, не выпуская из рук гитары. Вечный читатель Корешков грызет косточки, уткнувшись в «Трех мушкетеров». Смешливые девчата грызут косточки, сгрудившись у натопленной печки. Дежурный по кухне грызет косточки, вытирая тарелки не первой свежести полотенцем.

Компот из фиников бывает на ужин не каждый день.

Финики выпущены из Лосиноостровского кооператива по единственной заборной книжке коммуны. Книжка выдана Мытищинским обществом потребителей. По внешнему виду она абсолютно не приспособлена для прокормления людей. Книжка - фуражная, и все талоны и корешки ее приноровлены к лошадям.

Но на книжке написано: «Действительно», и книжка действует. Коммуна питается не лошадиным фуражом и дозы получает человеческие. Единственная попытка кооператива подсунуть по книжке сено была решительно опротестована дежурным, забиравшим продукты в тот день.

Шестьдесят ребят, среди которых только восемь или девять беспартийных, среди которых нет граждан старше 19 лет, учатся в ФЗУ лосиноостровского завода им. Дзержинского и живут в дряхлом доме. Раньше дом был общежитием, теперь стал коммуной.

Отсчитайте от сентября 1929 года надлежащее число месяцев, и вы определите возраст коммуны.

Посмотрите на несколько комнат унылого дома, дохните на свет паром в клубной комнате, определите толщину льда на стеклах. Тесно, температура умеренная. Коммуна явно не процветает в своих трех измерениях. Одна сторона Лосинки - городка в пятнадцати минутах езды от Ярославского вокзала, правая сторона от железной дороги, упирается в лес всеми своими «линиями». Сторона пустынна. Никто не ездит по «линиям», кроме лыжников. Вдоль заборов по тропам, где положено быть тротуару, ходит мало пешеходов. Скучно живут домишки вдоль «линий». Рано гаснет в них свет по вечерам. Обыватели и московские совслужащие, непрерывные дачники по причине жилищного кризиса, старательно отсиживаются от мороза, обороняются от сырости примусами. Жмутся по комнатушкам, коптят быт керосином и небо (многие) жизнью своей.

Узнав о коммуне впервые, наперед отзываются пренебрежительно о ней. Кто знает понаслышке - говорит о коммуне невнятно:

- Да, живут здесь, учатся...

Большинство не знает и не интересуется, поглощенное уничтожением сырости и тараканов. Горсовет... Впрочем, он неминуемо должен знать, что жилплощадь коммуны имеет столько-то на столько-то помноженных метров. Люди коммуны его не интересуют.

Как принято говорить, на жилплощади старого дома укрепляется росток нового быта.

Раскольников, «наркомфин» коммуны, особо чувствует новый быт. По утрам к кровати его прибегает ребятня и просит денег на текущие расходы. Из одеяльной температурной благодати нет охоты высовывать руку за деньгами и тетрадкой с лицевым счетом коммунара.

- Зачем тебе 30 копеек? Карандаш? Ты недавно покупал... Вышел? Ты перебираешь уже, парень!... На!...

Бюджет коммуны не знает дотаций. Коммуна свои контрольные цифры строит на обобществленном стопроцентном заработке фабзавучников. От 29 - 32 до 52 рублей зарабатывают коммунары. И все рубли хорошо знают свое место в общей кассе коммуны.

По Северной железной дороге, на третьем километре тоже есть маленькая коммунка фабзавучников. У них тоже общая касса, но они черпают из нее средства, руководствуясь принципом широкого доверия. Опыт организации коммун показал, что отсутствие контроля над средствами ведет если не к развалу коммун, то к серьезным финансовым неурядицам.

Только строгий учет средств дает равномерное и целесообразное распределение их между коммунарами. Увлечение доверием - красивый жест, подкупающий жест, но очень непрактичный. Коммуна избежала его и живет в сравнительном бюджетном благополучии.

Расходы на питание - основная статья из 1.300 - 1.400 рублей дохода. Остаток - две-три сотни рублей - идет на культнужды, приобретение инвентаря и пр.

Коммуна одевает и обувает своих членов. Несложное арифметическое действие - разложение суммы в 40 рублей среднего заработка одиночки - фабзайца покажет: чтобы купить пальто за 50 рублей нужно в течение 7 - 10 месяцев откладывать по 5 - 7 рублей. Вещь трудно выполнимая. Обувь может быть приобретена также путем героической урезки небольшой фабзаячной зарплаты.

Коммуна не знает мучительных терзаний над скудной индивидуальной получкой. Она постепенно обула уже всех своих членов, постепенно одевает их, устанавливая очередь - кто гол, тот и первый на очереди.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.