Мне было известно о существовании незаконченной рукописи «Бюро убийств». О ней рассказала жена Джека Лондона – Чармейн – в своей книге о писателе. Последняя публикация литературного наследия Лондона была сделана в 1923 году, и после этого осталось немало его неизданных художественных произведений: ранние рассказы, стихи и большое количество писем, в том числе переписка с писателями – Синклером Льюисом, Джозефом Конрадом, Джорджем Стерлингом.

Оказавшись несколько лет назад в США, в Хантингтонской библиотеке, где хранятся архивы писателя, я вынужден был ограничиться главным образом ознакомлением с перепиской Джека Лондона. Окруженный подлинниками романов, неизданными рассказами, десятками коробок с корреспонденцией, я «потонул» в этой груде материала и не смог посмотреть рукопись «Бюро убийств».

По возвращении домой я с запоздалым сожалением обнаружил этот пробел в моем изучении наследия писателя. Кроме интригующего названия, о рукописи ничего не было известно. Правда, я узнал, что Лондон использовал сюжет, купленный у Синклера Льюиса, молодого журналиста, позже ставшего знаменитым американским писателем. Но это только усиливало интерес к ней. Не было ясно, почему это произведение Джека Лондона не публиковалось, хотя незаконченная повесть «Черри» (другая из двух известных незавершенных его вещей) издана давным-давно, 40 лет назад. Естественно было предположить, что «Бюро убийств» ничего не добавляет к хорошо известному нам облику выдающегося писателя. Велика же была радость, когда прошлым летом в рубрике объявлений американского журнала «Паблишере уикли» я увидел сообщение об издании в Нью-Йорке в конце 1963 года неизвестного романа Лондона «Бюро убийств».

Выяснилось, что рукопись была незаконченным романом и что имелись заметки Лондона для заключительных глав. Воспользовавшись ими, молодой американский писатель Р. Фиш дописал книгу, и вот она выходит. Я немедленно послал на нее заказ. Теперь, книга получена. Она, несомненно, представляет интерес.

В романе Лондон рассказывает о компании, занимающейся исполнением заказов на убийство любого лица – вплоть до короля и президента. От высоты положения жертвы, естественно, зависит и объем гонорара. Однако в отличие от заурядных гангстерских шаек «Бюро» требует от заказчика исчерпывающего обоснования смертного приговора. Должно быть доказано, что осуждаемое на смерть лицо нанесло такой серьезный вред, что заслуживает этого сурового приговора, что он «социально оправдан». Члены организации неукоснительно следуют принципам, положенным в основу деятельности «Бюро», они действуют по убеждению. Глава и создатель «Бюро» настолько предан этим принципам, что, будучи переубежден и поняв бесперспективность методов террора и вредность своей работы, принимает заказ на убийство собственной персоны, поскольку считает, что по существующему правилу заслуживает смерти... Он нацеливает на себя всю машину «Бюро убийств», поставив в то же время и другую цель: победить в чудовищном единоборстве и таким путем привести к краху террористическую организацию.

Лондон описывает разнообразные попытки «Бюро» убить своего шефа. Здесь погони, убийства по разработанному плану. Роман, по сути дела, – типичный детектив. Одно это – новое явление в творчестве Лондона, что, несомненно, будет отмечено исследователями, хотя такое обращение писателя к новому жанру нельзя назвать полной неожиданностью. Оно было предсказано хорошо известным приключенческим романом «Сердца трех».

Но все же дело не в этом интересе писателя к новому жанру, а в решении темы и в той идее, которую он последовательно проводит в произведении. «Бюро» не удается осуществить план убийства шефа. Пытаясь привести в исполнение приговор, один за другим погибают его члены, и организация прекращает свое существование, доказав ложность принципов, положенных в ее основу. Для того времени (роман был написан в 1915 – 1916 годы) такое разрешение конфликта означало резкое выступление Джека Лондона против методов индивидуального террора в борьбе с общественным злом, против анархистской идеологии, что было чрезвычайно важно и свидетельствовало о политической зрелости писателя.

В разговорах персонажей и авторском тексте часты ссылки на Горького, Толстого, Тургенева, Достоевского, называются имена известных русских революционеров. Роман перекликается с событиями первой русской революции и подтверждает острый интерес писателя к России в последние годы, его жизни.

Литературоведам еще предстоит изучить новый роман Лондона, но уже сейчас можно сказать, что одним из прототипов героя романа, Винтера Холла, был муж соавтора Лондона Анны Струнской, известный американский публицист и социалист Инглиш Уоллин, посетивший Россию в 1905 – 1906 годах и написавший книгу о русской революции, характеристика которой дается в публикуемом отрывке из романа.

Есть своя ирония в том, что для лечения социальных болезней люди в такой стране, как США, вынуждены и по сей день прибегать к методам, осужденным историей. Написанная почти полвека назад, книга оказывается актуальной и в современной Америке.

Мы публикуем отрывок из неизвестного раньше романа Джека Лондона. Он взят из главы, где завязывается конфликт романа. Груня не знает, что ее «дядя» (а точнее, отец) и является руководителем того синдиката убийц, который пытается раскрыть ее возлюбленный Винтер Холл.

В. Быков

(Отрывок из романа)

Пока он говорил, она разглядывала его лицо, как только любящая женщина может разглядывать лицо мужчины. Лицо Винтера Холла ей было знакомо до мельчайших черточек: от опрокинутой арки сросшихся бровей до четко очерченных уголков губ, от решительного, без вмятинки подбородка до мочки уха. Холл как мужчина, хотя и влюбленный, не знал в таких подробностях ее лица. Он любил ее, но если бы его вдруг попросили описать ее по памяти, он смог бы это сделать только в общих чертах: живая, гибкая, нежный цвет лица, низкий лоб, прическа всегда к лицу, глаза всегда улыбаются и сияют, румянец на щеках, ласковый, очаровательный рот и голос невыразимо прекрасный. От нее остается впечатление чистоты и здоровья, благородной серьезности и живого, блестящего ума.

А Груня видела перед собой крепкого тридцатидвухлетнего мужчину, у которого было чело мыслителя, но в лице – все признаки активного деятеля. Он был голубоглаз, светловолос и бронзоволиц, такими обычно бывают американцы, много времени проводящие на солнце. Он часто улыбался, а если смеялся, то смеялся от души. И все же нередко, когда он задумывался, какая-то суровость, почти жестокость обозначалась на его лице. Груню, которая любила силу и ненавидела жестокость, порой пугали эти едва уловимые проблески другой стороны его характера.

Винтера Холла нельзя было отнести к числу рядовых представителей своего времени. Хотя он и имел беззаботное обеспеченное детство и приличное состояние, унаследованное от отца и еще возросшее со смертью двух незамужних тетушек, он давно посвятил себя служению человечеству. В колледже он специализировался по экономике и социологии, и менее серьезные сокурсники смотрели на него как на чудака. После колледжа он поддержал Рииса как деньгами, так и личным участием в нью-йоркском походе. Много времени и труда потратил он на общественные работы, но и это не принесло ему удовлетворения. Он всегда искал движущие пружины явлений, доискивался до настоящих пружин. Поэтому стал интересоваться политикой, а затем решил разобраться в закулисных политических махинациях штата от Нью-Йорка до Олбани и в столице своей страны тоже.

После нескольких, казалось бы, безнадежно потерянных лет он два или три месяца провел в университете, который был в те годы настоящим очагом радикализма, а потом решил начать свои изыскания с самого низу. Год он занимался поденными работами, разъезжал по стране и еще год колесил вместе с ворами и бродягами. Два года он работал в Чикаго в одном благотворительном учреждении, многие часы посвящая этому труду и получая жалование пятьдесят долларов в месяц. Из всех этих занятий он вышел социалистом, «социалистом-миллионером», как окрестила его пресса.

Он много ездил и всюду присматривался к жизни, стараясь изучить все собственными глазами. Ни одна более или менее важная забастовка не обошлась без его присутствия: он в числе первых оказывался в этом районе. Он присутствовал на всех национальных и международных конференциях организаций трудящихся и провел год в России во время грозного кризиса русской революции 1905 года. Немало его статей появилось в толстых журналах, его перу принадлежало также несколько книг, хорошо написанных, глубоких, продуманных, но с точки зрения социалистов, консервативных.

Таков был человек, с которым Груня Константин болтала и пила чай, сидя у окна своей нью-йоркской квартиры.

– Но вам совсем незачем сидеть взаперти в этом скверном, душном городе, – сказала она. – Не могу понять, что удерживает вас. На вашем месте...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.