Бюро убийств

Но она не закончила фразы, так как в эту минуту заметила, что Холл больше не слушает ее. Его взгляд случайно упал на вечернюю газету, которая лежала на подоконнике. И он, забыв о ее присутствии, взял газету и начал читать.

Груня надула свои хорошенькие губки, но он не замечал ее.

– Как это мило с вашей стороны... должна я сказать, – не выдержала наконец она. – Читаете газету, когда я с вами разговариваю.

Он повернул страницу так, чтобы она могла увидеть заголовок об убийстве Мак-Даффи. Она взглянула на него в недоумении. . – Извините меня, Груня, но когда я вижу такое, я обо всем забываю. – Он постучал указательным пальцем по заголовку. – Вот из-за этого-то я и занят. Из-за этого я и остаюсь в Нью-Йорке. Из-за этого я могу себе позволить провести у вас только два дня, а вы знаете, как бы мне хотелось пробыть с вами целую неделю.

– Не понимаю, – начала она нерешительно. – Из-за того, что где-то в другом городе анархисты бросили бомбу в начальника полиции?.. Я... я не понимаю.

– Я объясню вам. Еще два года назад у меня возникли подозрения, потом они перешли в уверенность, и вот уже несколько месяцев, как я занят тем, что неотступно выслеживаю самую страшную организацию убийц из когда-либо процветавших в Соединенных Штатах или где-либо еще. Собственно, я почти уверен, что организация эта – международная.

Помните, Джон моссман покончил, с собой, прыгнув с седьмого этажа Фиделити-билдинг? Он был моим другом, а до этого другом моего отца. У него не было причин убивать себя. Корпорация «Фиделити» процветала, и все остальные его дела тоже. В личной жизни он был необычайно счастлив. Здоровье у него было на удивление крепкое. И на душе – ни малейших тяжестей. Тем не менее безмозглая полиция назвала это самоубийством. Говорили, что у него было воспаление тройничного нерва, невралгия лица – неизлечимая, мучительная, нестерпимая. От такой болезни кончают с собой. Так вот, не было у него ее. Мы обедали вместе в день его смерти. Я-то знаю, что у него не было никакой невралгии, но я еще специально проверил – поговорил с его врачом. Это была не больше как выдумка, чистейший вздор. Не убивал он себя, не прыгал с седьмого этажа Фиделитибилдинг. Но тогда кто же убил его? И почему? Кто-то выбросил его с седьмого этажа. Кто? Почему?

Вероятно, это дело было бы мною совсем оставлено и забыто как одна из неразгаданных тайн, если бы буквально три дня спустя не был убит из пневматической винтовки губернатор Нортхэмптон. Помните? Прямо на улице, из окна, а ведь их выходят на улицу тысячи. Преступление так и не было раскрыто. Мне пришло в Голову, что между этими двумя убийствами, быть может, существует связь и с тех пор я стал с особым вниманием присматриваться ко всем случаям убийства по стране, отмечая каждое необычайное обстоятельство.

Нет, я не стану перечислять вам все, а скажу лишь о нескольких. Был такой Борф, мошенник из профсоюзного руководства в Саннингтоне. В течение многих лет он хозяйничал в городе. Никакими мерами по борьбе с продажностью не удалось зацепить его. Когда проверили его состояние, обнаружили, что оно достигает шести миллионов. Это было вскоре после того, как он полностью прибрал к рукам политическую машину штата. И как раз, когда он находился на вершине богатства и коррупции, его убили.

Были и другие: начальник полиции Литл, крупный махинатор Велкхорст, хлопковый король Бланихарст, инспектор Сэтчерли, труп которого был найден в Ист-Ривер, и так далее и тому подобное. Виновники ни разу не были обнаружены. Были убийства и в светских кругах: Чарли Этуотер, убитый на охоте, миссис Ленг-торнО’Сейвардс, старик Ван-Остон... – список довольно длинный, уверяю вас.

Все это убедило меня, что здесь работает какая-то сильная организация. В том, что это не просто дело Черной Руки, я уверен. Убийства не ограничены ни определенной национальностью, ни определенными слоями общества. Первая мысль моя была об анархистах. Извините меня, Груня, – рука его потянулась к ее руке и ласково сжала ее. – О вас ходит много слухов, и о том, что вы тесно связаны с террористическими группами. Мне известно, что вы расходуете много денег, и у меня возникло подозрение. И, во всяком случае, через вас я мог бы ближе познакомиться с анархистами. Меня завело к вам подозрение, а удерживает подле вас любовь. Я нашел в вас самого нежного анархиста, и к тому же не слишком-то убежденного. Вы уже занялись общественными работами...

– И вам только остается подорвать мою веру и в них, – засмеялась она, поднимая его руку к своему лицу и прижимая ее к щеке. – Но рассказывайте дальше. Это так интересно.

– Анархистов я действительно узнал близко, и чем больше я изучаю их, тем больше убеждаюсь в их неспособности к действиям. Они так непрактичны. Занимаются мечтаниями, сочиняют теории, негодуют по поводу полицейских преследований – вот и все. Никогда они ничего не добьются. И прежде они никогда ничего не могли сделать, кроме неприятностей самим себе, – я говорю, конечно, о террористических группах. Что же касается толстовцев и кропоткинцев, то они не более как мягкотелые философы-теоретики. Они не обидят и мухи, да их братья-террористы тоже.

Понимаете, убийства были всякие. Если бы это были только политические или только светские, их можно было бы приписать какому-то накрепко засекреченному сообществу. Но здесь были и светские и связанные с коммерцией. Ну, а раз так, я заключил, что, значит, есть какой-то способ, каким люди получают доступ к этой организации. Но какой? Предположим, сказал я себе, имеется человек, которого мне нужно убить. Но дальше этого у меня дело не пошло. Ведь у меня нет адреса фирмы, которая выполнила бы такое мое задание. Тут-то и была загвоздка: исходное предположение мое никуда не годилось – ведь на самом деле мне не нужно было никого убивать.

Все это до меня дошло только потом, когда Кобурн в Федеральном клубе рассказал нашим о случае, который как раз с ним произошел днем. Для него это было просто любопытное происшествие, а для меня – луч света. Когда он переходил 5-ю Авеню в центре, рядом остановился на мотоцикле какой-то мужчина в рабочем комбинезоне, сошел на мостовую и заговорил с ним. В общем, этот человек сказал ему, что если есть кто-нибудь, кого он хочет убрать, это может быть сделано безопасно и безотлагательно. Тут Кобурн пригрозил размозжить парню голову, тот проворно вскочил на свой мотоцикл – и был таков.

А дело вот в чем. Кобурн попал в отчаянно трудное положение. Перед этим его здорово обвел его партнер Мэттйсон, обжулил его на сумму потрясающую. Вдобавок Мэттйсон бежал в Европу с женой Кобурна. Понимаете? Во-первых, Кобурн действительно имел или мог, по предположению, даже должен был иметь желание отомстить Мэттисону. И, во-вторых, благодаря газетам дело было предано гласности.

– Понимаю! – воскликнула Груня, оживившись. – В этом и был порок ваших рассуждений. Поскольку вы не могли предать гласности ваше предположительное желание убить человека, организация, естественно, не могла начать с вами об этом переговоры.

– Правильно. Но мне от этого было не легче. Хотя в каком-то смысле все же легче. Теперь мне стало известно, каким путем люди получают доступ к этой организации и ее услугам. С этого времени с учетом известных мне фактов я занялся изучением таинственных и выдающихся убийств и обнаружил, что всем случаям светских убийств практически всегда предшествовали сенсационные публичные скандалы. Убийства, связанные с коммерцией... ну, сведения о темных и нечестных делах большого бизнеса всегда в изобилии просачиваются даже тогда, когда они не попадают в печать. Когда Готорна нашли на его яхте убитым при таинственных обстоятельствах, сплетни о его закулисных махинациях в борьбе против «Комбината» на протяжении недель ходили по клубам. Вы этого, может быть, и не помните, но в свое время скандальные процессы Этуотера-Джонса и Лэнгторна-Хейуорда с сенсационным треском были поданы газетами.

Так мне стало ясно, что эта организация убийств имеет доступ к лицам с высоким положением в политической, деловой и общественной жизни. Было также очевидно, что ее предложения не всегда отвергаются, как в случае с Кобурном. Я стал присматриваться, желая узнать, кто из людей, которых я встречал в клубах или на заседаниях директоров, пользуется услугами этой фирмы убийц. В том, что я знаком с этими людьми, у меня не было сомнений, но кто они? Представляете себе, если бы я стал спрашивать у своих знакомых адрес фирмы, к которой они обращаются, чтобы убрать своих врагов?

Но теперь, совсем недавно, я наконец получил в руки ключ. Я держал под непосредственным наблюдением всех своих друзей, занимающих видное положение в свете. Как только с кем-нибудь из них случалась большая неприятность, я не отходил от него. Некоторое время все было безрезультатно, хотя был один, который, несомненно, воспользовался услугами организации, потому что через полгода человек, причинивший ему неприятности, был мертв. Самоубийство, сказали в полиции.