Стимулирование же мирного времени можно условно подразделить на три составляющих — идеологическое, дисциплинарное и материальное. В нашей армии представлены в основном первые две, причем это справедливо как в отношении рядового, так и офицерского состава. Нельзя же принимать всерьез систему материального стимулирования офицеров, в рамках которой военный летчик-истребитель, к примеру, получает такую же зарплату, как начинающий водитель московского трамвая.

Что же касается идеологического и дисциплинарного факторов, то когда-то их воздействия, возможно, было достаточно, чтобы поддерживать в армии должный порядок и дисциплину. Но те времена прошли.

Идеология, впавшая в глубокий кризис на «гражданке», не срабатывает и в Вооруженных Силах. Люди, если и верят в провозглашаемые на политзанятиях постулаты, во всяком случае, никак не связывают их со своей повседневной жизнью и ведут себя в ней сообразно совсем иным, житейским нормам. Такому раздвоению (двоемыслию, по Оруэллу) способствуют вопиющий формализм и казенщина, пронизавшие все виды и уровни воспитательной работы, заведомая недееспособность многих, очень многих штатных политработников, которые сами подчас не верят в то, что говорят личному составу. Что же касается дисциплинарного фактора, то и здесь картина не лучше. Какими наказаниями можно заставить солдата что-то делать, если его и наказать-то практически невозможно? В наряд поставить или на работы назначить? Да они и так этим постоянно занимаются. Впрочем, и сами командиры не особенно стремятся взыскивать с нерадивых, потому что огласка нарушений дисциплины не в интересах самих командиров. Спустить дело на тормозах куда спокойней.

Тех, кто знаком с реальным положением дел в войсках, мало, утешит приведенная в интервью маршала Ахромеева оптимистическая статистика борьбы с неуставными взаимоотношениями, число которых, по его данным, сократилось за три года на 40 процентов. Трудно поверить даже при желании. Хотя бы потому, что достаточно известно о закулисной «технологии» создания официального отчетного благолепия. Как и о том, что более половины, если не все 70 — 80 процентов, грубых нарушений воинской дисциплины оказываются незафиксированными или, более того, скрытыми.

Тяжелое, а порой просто бедственное положение с дисциплиной во многих частях приводит к тому, что их командиры и политработники только тем и занимаются, что ее «укрепляют», отложив на второй план или вообще забросив те задачи, ради которых, собственно, и существует армия. В любом полку есть целый штат всевозможных дежурных, ответственных, проверяющих и прочих, единственная задача которых — «пасти» личный состав 24 часа в сутки, чтобы тот, упаси бог, чего-нибудь не натворил. Каждый командир знает — за недостатки в боевой подготовке в худшем случае пожурят, за провал же в дисциплине пощады не будет. Отсюда и соответствующее распределение сил, отсюда и всевозможное упрощенчество в боевой учебе, достигающее порой неправдоподобных масштабов. Стоит ли в свете этого особенно удивляться историям, подобным той, что произошла в мае 1987 года в московском небе?

Получается очевидный парадокс — солдат, который по своему статусу должен быть «надеждой и опорой» армии, на самом деле является ее обузой, своего рода трансформатором, проходя через который гигантская энергия военной машины сводится едва ли не к нулю.

Между тем в будущем ситуация с дисциплиной в войсках может только обостриться ввиду того, что, по оценкам армейских офицеров, существует устойчивая тенденция к ухудшению морально-деловых характеристик военнослужащих каждого нового призыва. Говоря о недобровольном характере нашей армии, мы имеем в виду не только условия, на которых служит в ней рядовой состав. В той же мере это касается и офицеров. Что может быть нелепей принудительной офицерской службы? Между тем зачастую именно таково ныне положение дел. В результате армия, лишенная возможности естественным путем освобождаться от тех, кто служить в ней не желает, вынуждена «тащить» их до самой пенсии, создавая массу проблем и себе, и этим людям. Как работает такой «офицер поневоле», разъяснять, видимо, не приходится. Многие просто откровенно спекулируют такой ситуацией, зная, что, как бы они ни трудились, из армии их все равно не выгонят.

Сейчас, правда, в связи с сокращением Вооруженных Сил офицерам вроде бы разрешено оставлять армию «по собственному желанию». Но на практике это законодательно не оформленное разрешение оставляет все на усмотрение начальства, опять-таки лишая самого офицера какой-либо свободы выбора. Не нужен — уволят, даже если хочешь служить, а коли нужен, так и не рыпайся, — все равно уйти не дадут.

Безусловно, кое-кого в руководстве Вооруженных Сил такая ситуация вполне устраивает. Ведь отпадает целый комплекс проблем, связанных с необходимостью создавать заинтересованность в офицерской службе, повышать социальный статус офицера, защищенность его семьи, уважать, наконец, его элементарные человеческие права. Созданная в армии обстановка фактического бесправия и безгласия низового (самого массового) офицерского звена крайне негативно отражается на моральном здоровье всего офицерского корпуса, стимулирует рост безразличного, а то и прямо негативного отношения к службе. В такой обстановке офицеры теряют порой не только стремление добиваться каких-либо результатов в работе, но и обыкновенное человеческое достоинство. Смеем утверждать, что столь задавленного, столь бесхребетного офицерства не знает ни одна другая армия мира. Не случайно здесь в последние годы шли и идут в рост в основном только служаки одного, вполне определенного сорта — гуттаперчевые подхалимы, любимое занятие которых — скачка по должностям туда, где можно вытирать ноги о как можно большее количество нижестоящих. С ними могут конкурировать разве что так называемые «позвоночные» — знакомые и родственники высокопоставленных военных, которым в армии создан режим максимального благоприятствования.

Самовоспроизводство армейской элиты достигло сегодня почти абсолютных значений. Вследствие этого усиливается процесс интеллектуального окостенения военного руководства, резко идет на убыль уровень его профессиональной компетентности и человеческой состоятельности. Ощущается острый дефицит способности принимать взвешенные, до конца продуманные решения. Что греха таить — сегодня уже трудно найти военачальника, способного без помощи многочисленных «референтов» выступить перед аудиторией или тем более участвовать в интеллектуальной дискуссии. Не в этом ли, кстати, причина того, что большинство нынешних «наскоков» на армию со стороны общественности и прессы остается, по существу, без вразумительного ответа. (Любопытно в этой связи проследить за содержательной эволюцией небезызвестной «Библиотеки офицера». Если в 20 — 30-х годах в ее рамках издавались такие авторы, как Меринг, Клаузевиц, Шлиффен и другие крупнейшие военные теоретики, то в настоящее время интеллектуальный потолок этой серии держится на уровне «Тактики в боевых примерах».)

Разумеется, в нашей армии и сегодня большинство офицеров честные, порядочные люди, способные работать творчески и продуктивно. Но если им не посчастливилось попасть в одну из двух упомянутых выше категорий армейских «вездеходов», то рассчитывать они могут разве что на удачное стечение обстоятельств, которое бывает, увы, довольно редко. Желающих ловить на такие шансы не много, у большинства просто опускаются руки.

Так вот и получается, что наряду с инертным, безынициативным рядовым составом нынешняя система продуцирует почти столь же пассивного, безразличного к делам службы офицера. Такая оценка может показаться чересчур мрачной или тенденциозной только человеку, который либо совершенно не знаком с предметом, либо сознательно не желает видеть его в истинном свете.

И вновь нельзя не обратиться к зарубежному опыту. В отличие от наших реалий в вооруженных силах США, например, секретность и келейность в деле отбора кандидатов на замещение руководящих военных должностей сведена к минимуму. Ежегодно во всех видах ВС США проводятся отборочные конкурсы, в ходе которых претенденты на высокий чин проходят через сложнейшую систему тестов и собеседований на предмет их интеллектуальной, психологической и профессиональной пригодности. Каждая кандидатура обсуждается авторитетной комиссией, состоящей из видных генералов американской армии. В среднем в каждом таком конкурсе на присвоение первичного генеральского звания только в сухопутных войсках США участвуют 2 — 2,5 тысячи полковников, из которых только 50 — 60 получают заветную звезду. Удивительно ли, что при таком изощренном отборе американский генералитет пополняется, как правило, наиболее опытными, одаренными, заслуженными офицерами? Бывают, конечно, и исключения, но редко.

Несмотря на четыре года перестройки, армейский «воз», как говорится, и ныне там. И удивляться здесь абсолютно нечему. Те, кто могут что-то изменить, никаких изменений не хотят, те же, кто стремится к изменениям, ничего изменить не могут.

И все же человек неохотно расстается с надеждой. Очень хочется надеяться, что новый законодательный орган всерьез озаботится настоящим и будущим нашей армии. Очень хочется надеяться, что министр обороны понимает, что армейская проблема подошла к «точке кипения», за которой может последовать взрыв, и тогда не спасет даже самая крепкая броня. И поэтому нам кажется, что вопросами, достойными для обсуждения в высшем органе власти нашей страны, могли бы быть:

— рассмотрение концепции армии в целом с параллельным изучением опыта профессиональных армий других стран, проведение эксперимента на достаточно широкой войсковой базе;

— безотлагательный пересмотр порочной и опасной практики тотального засекречивания всего, что имеет отношение к военным вопросам; законодательное закрепление права народа на исчерпывающую информацию о состоянии и направлениях развития ВС СССР в пределах, принятых во всем мире;

— рассмотрение проекта Закона об обороне, который, несмотря на его общенациональную значимость, почему-то остается в бюрократическом плену;

— пересмотр существующей системы кадровой работы в Вооруженных Силах и введение конкурсного принципа замещения руководящих должностей.

Слов уже сказано достаточно, не пора ли переходить к делам?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.