– Разрешите доложить, – вступил в разговор командир «32-го» гвардии сержант Илюшкин. – На повороте при сходе на лед зацепили носом сугроб, снегом залепило тримплексы. Обдув не помог, сошли с колеи. Попробуем выбраться сами.

Павлов видел, как увязшая машина рванулась вперед, разбрасывая вокруг грязные комья и осколки льда. Какое-то мгновение казалось, что.танку удастся вырваться из трясины, он завис почти на гребне колеи, судорожно цепляясь траками за ее края. Но потом, выдохшись, машина вновь сползла вниз и осела еще глубже. Любое ее движение сейчас только ухудшало положение.

Тем временем головные танки всех трех колонн уже выползали на противоположный берег озера. На машине командира роты откинулась крышка люка, Зверобоев высунулся и посмотрел назад. Ему была видна только передняя часть враставшей в болото машины. В любой другой ситуации он остановил бы роту и сделал все, чтобы вытащить отставший танк. В любой другой, но не в этой: сейчас надо идти вперед, идти к рубежу, чтобы на нем встретить контратаку «противника». Иначе сорвется план учения, пропадут месяцы упорных тренировок, неудача роты будет неудачей батальона, полка.

– «36-й», помогите товарищам. Рота будет ждать вас и «32-й» на рубеже. Докладывать обстановку каждые 5 минут. – Зверобоев понизил голос: – Если не справитесь сами, – мы рядом, поможем.

Павлов крикнул ни о чем не подозревавшему Кудинову, чтобы тот сдал назад.

– Что случилось, товарищ гвардии сержант? – недоуменно спросил Кудинов. – Рота ведь уходит...

– Крути обратно, Женя. Идем ребят выручать. Пока Кудинов разворачивался, Павлов не спускал глаз с 532-го. Он видел, как из-под него уже выступила вода, окрашивая снег вокруг в желтоватый цвет. Он видел, как один за другим вылезали из башни ребята Плюшкина, прыгали вниз в мешанину из снега и воды, превращавшейся в лед почти мгновенно.

Они остановились метрах в трех с половиной от осевшей в болоте машины, так, чтобы можно было дотянуться до нее тросом. Вылезли на колею. Илюшкин и его механик-водитель Анатолий Боравлев разгибали стальной трос, зацепив один конец его за верхний левый крюк кормы танка. Павлов, чувствуя под ногами хлюпающую воду, обошел танк. Накренившись на правую сторону, машина ушла в болото больше чем наполовину, лед доставал до трансмиссии. Из трещины под ногами Павлова вдруг хлынула вода, ударив вверх с силой гейзера. Наконец Илюшкину, Кудинову и Боравлеву удалось разогнуть трос и накинуть второй его конец на передний крюк стоявшей в колее машины. Кудинов вопросительно посмотрел на своего командира. Павлов кивнул: «Давай». Боравлев нырнул в свою машину.

Взревели моторы, струной зазвенел стальной трос. Танк в болоте качнулся и... замер, недвижимый. И тут все они поняли, что спасти машину можно только одним способом – зацепив тросом правый нижний крюк, находившийся в воде, под нагромождением льда и торфа.

– Лопаты и ломики, – произнес Павлов, – быстро. И всем переобуться в сапоги...

Получилось само собой, что он стал здесь за старшего, хотя Илюшкин был с ним равен в воинском звании. Ребята это сразу почувствовали, и все его приказы с этой минуты выполнялись быстро и четко. Так бывает в жизни – равный становится вожаком, потому что в трудной ситуации больше других сохранил присутствие духа и сумел принять на себя всю полноту ответственности за происходящее.

Связавшись с командиром роты, Павлов доложил, что они работают и им нужен тягач. Зверобоев ответил, что рота уже на рубеже и тягач будет. Трое начали долбить ломами желтоватый лед, который успел образоваться вокруг танка из выступившей на поверхности воды, трое отбрасывали снег и глыбы окаменевшего на морозе торфа. Когда над утопленной в болоте кормой была пробита полынья и из нее выловили лед, Кудинов попытался накинуть петлю троса на крюк вслепую. Он долго водил тросом под водой, потом в отчаянии бросил трос на снег.

Илюшкин молча сбросил с себя куртку.

– Дай я, моя машина, мне и спасать.

Он закатал рукав до плеча, надел на голую руку рукавицу, взял конец троса и лег над полыньей, сунув руку с тросом в воду. Было видно, как лицо его перекосилось от боли. Илюшкин охнул, но руку не выдернул, продолжая попытки нащупать крюк. Ему мешал стальной клык, на который обычно вешают бочки с горючим. Вдруг из полыньи огромным пузырем выплеснулась вода, послышался хруст ломаемого льда.

– Володька! – крикнул Павлов, хватая лежащего товарища за плечи.

Но тот и сам понял, что происходит неладное, выдернул руку, отпрянул от танка, оседавшего на глазах все глубже в мутную прогалину воды. Оцепенев, все на мгновение замерли. Еще несколько минут – и все будет кончено, не поможет даже тягач. Первым опомнился Павлов.

– Сергей, тащи ОЗК (общевойсковой защитный комплект). Женя, разотри ему руку. – Павлов кивнул на Плюшкина, сидевшего на снегу с посиневшим от холода лицом.

А сам сбросил куртку, комбинезон, остался в одной гимнастерке.

– Ты что, командир?! – Шидловский оторопело смотрел на Александра. – Ты под танк, да?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.