Шел очередной съезд комсомола Армении. Один из делегатов рассказывал об институте рационализаторов и изобретателей, созданном молодыми энтузиастами Кировакана на общественных началах. Он говорил, что институту нужно здание, свое, собственное, и как можно скорее. Едва оратор сошел с трибуны, как председательствующий прочел записку, переданную из задних рядов: «Мы, группа молодых архитекторов, обещаем на общественных началах выполнить проект здания...»

Слово свое они сдержали. Ребята отдались новому делу с какой-то неистовостью, самозабвением. Забросили кино, театр, концерты, футбол, не уходили вовремя в отпуска... К ним шли инженеры, конструкторы, сантехники, дендрологи, копировщики, электротехники, сметчики. Горстка фанатов вчера, а сегодня — самостоятельная архитектурно-планировочная мастерская со «штатом» в восемьдесят человек, со своим статусом и фирменным бланком.

Коллеги из соседних проектных организаций отнеслись к их затее сперва с ироничной снисходительностью, затем им стали откровенно завидовать, а еще позже — перенимать опыт. И вот уже рождаются общественные мастерские в «Армгоспроекте», «Армгипросельхозе», «Армпромпроекте», в различных конструкторских бюро. Вскоре все они объединились под эгидой Ереванского горкома комсомола, где был создан совет молодых архитекторов.

Договариваюсь о встрече с Арсеном Меликяном — тогда секретарем комсомольской организации института. Спускаемся вместе с ним в ущелье Раздана. Он вытекает из мелеющего Севана. Если не регламентировать строго попуски воды, то озеро будет опускаться с угрожающей быстротой. Летом, когда на счету каждый литр севанской влаги, Раздан становился мелководным, а до Еревана и вовсе не доходил. Осиротевшее русло обрастало дикими травами, которые начинали гнить и портить все впечатление от живописного ущелья, самой природой предназначенного для массового отдыха. И вот родилась идея барражирования. Арцвин Григорян спроектировал двадцать четыре миниатюрных плотины, образовавших двадцать четыре небольших бассейна.

Известно, что вокруг искусственных озер, водопадов, бассейнов создается широкая — До пятидесяти метров — зона, где разница в температуре по сравнению с другими местами доходит до пяти градусов. Ребята засели за проект Ереванского моря. Оно несколько в стороне от реки и ущелья, но архитекторы включили и этот объект в зону отдыха Раздана. Чтобы не отпугнуть финансовые организации, любопытствующим уклончиво отвечали, что всего лишь благоустраивают берега и склоны реки. Место будущей дамбы они объявили обыкновенным свалочным пунктом, и машины доставляли сюда землю, мусор, строительные отходы вместо того, чтобы вывозить их за сорок километров. Так и выросла гигантская дамба. Общественность уже жила в ожидании Ереванского моря, и скоро стройка стала государственной.

За восемь лет в общественной мастерской было спроектировано немало. Это школы, фермы, курятники для трех сельских районов, кафе «Саят-Нова», «Араке», «Восточные сладости», «Анаит». Это — оформление десятков магазинов, столовых, детских садов, поликлиник, дворовых спортивных площадок, целых кварталов в новых жилых массивах. И тем не менее архитекторы не отрицают, что в последнее время в их деятельности был заметен некоторый спад. Не то, что ребята зазнались, заскучали или не получалось. Времени не хватало, выдохлись. Восемь лет назад институт почти тем же составом выполнял работу, которая была вдвое меньше нынешнего объема заданий. И как бы ни поддерживали ребят дирекция института, руководители мастерских, все же они в первую очередь требовали от сотрудников плановую работу.

И вдруг — два выходных. Ребята заждались их. Тут же засели за новый график рабочей недели.

С Меликяном я однажды даже разминулся по этой причине. Явился в четверть шестого, а он уже три минуты как ушел домой, чтобы, наскоро пообедав, вернуться в институт и сидеть со своими друзьями чуть ли не до первых петухов.

Вот тогда им и поручили ответственнейший заказ. Многие официальные проектные организации почли бы за большую для себя честь удостоиться его, но председатель горсовета, главный архитектор города — давние друзья ребят — настояли, чтобы работу эту поручили общественной мастерской «Ереванпроекта».

Речь шла об оформлении города в честь его 2750-летия. Не надо понимать под словом «оформление» простое развешивание на стенах домов плакатов и полотнищ. Вот что родила, например, творческая фантазия ребят: заправленные гнедыми или вороными колесницы времен урартских царей — копии тех самых колесниц, которые были извлечены со дна озера Севан и ныне находятся под стеклянным колпаком в историческом музее; изваянные из камня и металла древние гербы и эмблемы Армении, расставленные в памятных местах города; небольшие барельефы и горельефы с изображениями выдающихся людей, чьи имена носят улицы Еревана, — они заменят собой стандартные, безликие таблички, прибитые к фасадам домов; наконец, арена для традиционного народного героя пахлевана — канатоходца. Это уже идея Тельмана Геворкяна. Он же один из инициаторов установки на улицах Еревана средневековых уникальных памятников архитектуры малых форм — хачкаров. Словом, 2750-летие родного города — счастливый повод, чтобы улучшить его облик, создать ту, как говорят архитекторы, «ближнюю зону», то есть среду, которая вызывала бы у людей чувства добрые, развивала вкус, пробуждала интерес к истории, короче, воспитывала бы их.

Но вернемся к двум выходным. Что подразумевает Меликян, когда говорит: «Использовать свободное время для себя»? Он разъясняет свою мысль примерно так: в общественной мастерской складывался их индивидуальный почерк. По мере возможности работать самостоятельно они росли, поднимались на вершину профессионализма. И, кто знает, спроектировали бы его друзья Спартак Кндехцян и Тельман Геворкян летний кинотеатр «Москва», если бы не годы поисков в общественной мастерской. Еще неизвестно, стал бы Арсен Мелинян автором первых в Армении небоскребов, гордо расположившихся на гребне возвышенности Конд. Я хочу сказать, что теперь возможностей для работы, поисков нового, для творческого мужания стало больше, чем когда бы то ни было.

В том-то и заключается смысл двух выходных, чтобы люди восстанавливали потраченные силы. Другой вопрос, как их восстанавливать. Обыватель не задумается на этот счет, и вот уже режется в «козла», стучит исступленно костяшками... Так в два счета можно опошлить высокую идею истинного отдыха, которая предполагает опять-таки деятельность, но только иного рода, нежели повседневный труд.

Я спрашиваю Арсена, что дал лишний выходной ему самому.

— Возможность думать, — ответил он.

Мы уже выбрались из Разданского ущелья, когда я задал Меликяну последний вопрос: что ему больше всего по душе из уже сделанного? «Пожалуй, бассейнчик у кинотеатра «Москва» и еще ресторан на Ереванском море, если, конечно, удастся осуществить задумку».

Задумка, действительно, не простая. Арсен и здесь верен себе. Он хочет погрузить свой ресторан глубоко под воду, превратить его в своеобразный аквариум. Он немало помучился со своим проектом. В отпуск съездил в Одессу, оттуда в Николаев на судостроительный завод. Специалисты одобрили идею, даже восхищались ею, заявляя, что осуществить проект можно, хотя и не так просто. Дальше пока дело не пошло. Слишком хлопотливое, оно отпугнуло строителей. Но Арсен Меликян надеется заразить своей идеей соответствующие организации.

Эта страстность, творческая заинтересованность, так характерная для молодых архитекторов, — самая верная гарантия новых успехов.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.