Во время ужина Пушкин сел рядом с женой, а Гоголь - напротив него.

Гоголь теперь необыкновенно ясно видел то, чего прежде не примечал. Яркая красота стройной Натальи Николаевны не затеняла темпераментного, искрящегося поэта, а как будто бы рядом с ним стушевывалась. Пушкин, восхищавший Гоголя необыкновенной остротой ума, по - своему, по - пушкински, был красив и обаятелен. Не упустил Гоголь из виду и того, как Пушкин неторопливо, небольшими глотками пил белое вино, трогательно поглядывая на жену, как украдкой брал и сжимал тонкую кисть ее красивой руки.

Как только окончился ужин, Пушкин порывисто поднялся из - за стола и начал прощаться со всеми. Возле Гоголя он на минутку остановился, говоря:

- Да, вам следует ввести в нашу литературу Малороссию, и ее природу, и светлый образ ее веселого, добродушного народа.

«Значит, он думал обо мне», - понял Гоголь, крепко и благодарно сжимая руку Пушкина.

- Нам нужно ближе познакомиться. Я буду жить з Царском Селе, в доме Китаева, - сказал Пушкин. - Запомните, Николай Васильевич: в доме Китаева, - и приезжайте запросто.

После ухода Пушкина в гостиной вдруг образовалась какая - то ничем не восполнимая пустота... За широко распахнутыми окнами золотилось небо майской белой ночи, множество стеариновых свечей на столах в высоких канделябрах по - прежнему дружно пылали, однако яркость свечного пламени будто потускнела, и в большой, сразу странно притихшей гостиной стало сумрачнее.

Все начали торопливо прощаться друг с другом и расходиться.

Гости, толкаясь и переговариваясь в передней, еще разбирали свои шляпы и трости, а Гоголь уже выскочил на улицу и, как бы боясь расплескать впечатления от встречи с Пушкиным, тихонько побрел в сторону Невы.

Вот оно, долгожданное знакомство! Благодаря ему он как будто вознесен на вершину самого светлого гребня петербургской жизни.

Сбылось, сбылось заветнейшее! Он представлен Пушкину и приглашен к нему. Волнующая мечта осуществилась. И это событие подняло на высоту не только его, оно как будто бы подняло все помыслы, все лучшие чувства, а главное, укрепило светлую веру в собственное призвание.

Ликуя, Гоголь вышел к Неве, где все: и вода, и ширь могучей реки, и чугунные решетки гранитной набережной, и воздух - озарялось светом негаснущей зари.

В широком беззвездном небе неприметно передвигались шафраново - золотистые тонкие тучки, и призрачные отражения их в Неве, зыбкие и нежные, делали воду необыкновенно нарядной и игривой.

Медленно, с упоением перебирая все подробности встречи с Пушкиным, Гоголь шагал вдоль Невы, обошел Дворцовую площадь и скоро очутился на Невском проспекте.

Спящие громады домов мерцали стеклами окон, отражавших ночную зарю.

Сколько раз из конца в конец прежде был пройден Невский, но еще никогда он не представал таким нарядным и величественным, как в эту майскую ночь!

Находясь в состоянии какого - то чудесного ошеломления, Гоголь почти до самого рассвета расхаживал по Невскому и только когда совсем ярко разгорелась утренняя заря, пришел домой и, не будя своего Акима, лег. За окном где - то над карнизами крыш уже по - утреннему весело защебетали птицы, но Гоголь не чувствовал ни малейшей усталости, напротив, ему представлялось, что он еще мог не раз пройти из конца в конец многоверстный Невский.

- Вот оно, пушкинское благословение! - вспомнил он, засыпая, и по - детски счастливо засмеялся.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.