Битву начинают молодые

Парни смеялись, улыбались девушки - грусть была мимолетной.

... Пожелтела трава, с берез облетели побуревшие листья, осенний ветер стал холоднее и резче. Незаметно пришла зима, лютая, безжалостная. Тогда и наступили тяжелые дни в жизни палаточного городка. Ночью через щели палаток просачивался холод. Ветер выдувал тепло и будил новоселов. Просыпаясь, они с любопытством смотрели на «домашние» сугробики снега возле остывших печурок.

Нередко буран заносил подступы к городку, и тогда дорогу к строительному участку приходилось пробивать тракторам. Но чаще всего строители сами протаптывали в сугробах тропки, с головой проваливаясь в сухой колючий снег.

Однажды после очередного заноса один из новоселов отказался выйти на работу, В палатке, кроме него, оставался Юрий Ваганов - широкоплечий крепыш. Как бригадир, он уходил на участок последним.

- Что сидишь? - спросил бригадир.

- У меня обузь не по сугробам, - процедил сквозь зубы парень. - Без ног остаться могу. Понятно?

- Понятно, - усмехнулся Ваганов. - Между прочим, не ты один в ботинках...

Он смотрел на парня, чуть сузив глаза, в которых загорался недобрый огонек. Молчание затягивалось. Видимо, парень надеялся, что бригадир все же уйдет. Но Ваганов спокойно, даже с лаской в голосе предложил:

- Слушай, надевай мои валенки... Размер как раз твой!

Парень отмахнулся:

- Дешевая услуга!

- Ты уж возьми, пожалуйста, - сердито и быстро заговорил Ваганов, снимая валенки. - Я ведь все понимаю... Без ног ты не останешься... А я и в туфельках прохожу. Вот, получай!... Выдадут через неделю - вернешь.

Ваганов получил свои валенки значительно раньше. Через три дня парень откровенно признался, что дело вовсе не в ногах, а в работе, которая ему не по душе. Он ушел в Сталинск пешком, и ни одна из попутных машин не подвезла его. Значит, нетрудно было опознать в этом одиноко бредущем человеке обыкновенного дезертира.

Зима не щадила людей, она как бы испытывала их стойкость. Но не брал молодежь ни мороз, ни ветер - работы на площадке шли бесперебойно, даже с некоторым нарастанием темпов: спешили строить жилье.

... В самый разгар работы на кране Лиды Фаткиной закрутился трос. Пробовали распасовать его, но безуспешно. Оставалось последнее, самое неприятное - при ледяном, режущем ветре добраться по стреле к блокам.

Захватив ключи, Лида вышла на площадку и посмотрела вниз. Шестнадцать человек - каменщики и такелажники, - задрав головы, стояли, словно замороженные, и ждали. Лида стала подниматься по лесенке. Она не видела, как предостерегающе вскинул руку бригадир и беспокойно шевельнулись остальные... «Надо бы верхолазный пояс, - подумала Лида. - Да где там... Пока вернешься, ребята полсмены простоят...»

Ветер, обжигая лицо, жутко посвистывал, напоминая о головокружительной высоте. Стрела легонько покачивалась. Лида ощущала это по тому, как глубоко внизу шатало из стороны в сторону и людей, и подмости, и контейнеры с кирпичом. Она осторожно ползла по стреле, рассчитывая каждое движение. Только раз чувство страха, а может быть, и усталость остановили ее где - то на полпути к цели. Она закрыла глаза и крепко стиснула руками холодное гудящее железо.

«Осталось немножко, совсем немножко, - успокаивала она себя. - А потом сразу назад!»

И снова качались внизу люди, подмости, контейнеры...

Распасовав трос, Лида вернулась в кабину. Ей уже грозил кулаками прибежавший прораб и подавал сигналы такелажник. Но прежде чем включить контроллер, она до боли растерла варежкой щеки: пощипывало...