Битва у скалы

На КП батальона поминутно звонки. Помначштаба озабоченно поглядывает на свои часы.

- Открывай огонь, выдвигай по одному пулемету и двигайся! - кричит начштаба в трубку командиру пульроты.

- Поток! Слышишь, поток! Впереди Камень обогнал тебя.

- Ветер. Немедленно броском вперед!

- Камень! Давай больше огня на ориентир один. Соседу мешают продвигаться.

- Ветер! Перебежками. Рывком. Броском.

- Поток! Тяни за собой провод.

- Принесли нитки?

- Да, да. Артиллеристам передал. Сейчас дадут огонька.

- Посылаю еще двух связистов.

- Камень! Камень! Не топтаться на месте. Хозяин приказал броском в атаку.

Хозяин сидит на наблюдательном пункте, среди камней на вершине горы. После боя видно отсюда как на ладони. По КП бьет вражеская артиллерия. Гора вздрагивает от взрывов. Вздрагивает палатка под скалой. Далеко внизу, на белом снегу, распластаны фигурки бойцов. Они вползают по скату вверх, туда, где чернеет вражеский дзот. Он сложен из огромных, двухметровых камней. Два тяжелых снаряда даже при прямом попадании нe причинили ему вреда. Только третий пробил, наконец, каменную крышу.

- Так! - радостно вскрикнул политрук Липовский. - Так его!

Он черен волосом, невелик, курчав, смугл и весел. Командир роты выбыл из строя. Командует Литовский. Он расставил пулеметы на фланги, связался с батальоном, с артиллеристами. Потом бросил аппарат на снегу на попечение телефонистов и убежал в цепь.

Перед дзотом, в траншеях, немецкие автоматчики. Литовский ползет впереди бойцов под бешеным огнем автоматов, пулеметов и минометов. Многие остаются неподвижно лежать на холодном снегу. Они никогда не встанут. Но остальные упорно ползут по мокрому снегу вперед. Два ручных пулемета выходят из строя. Они не могут больше поддерживать движение стрелков. Плохо! Минометный огонь усиливается. Плохо! Снег сереет от пороховой гари, чернеет от разрывов, алеет от крови. Фашистские автоматчики неистовствуют. Они надежно укрыты в траншеях. Их не достать. Плохо! Но надо, чтобы было хорошо. Надо взять дзот!

Литовский поднимается. Он поднимается во весь рост и кричит. Черные завитки волос выбиваются из-под шапки. Он бежит, проваливаясь по колени в снег, к траншеям и тяжело дышит. Рядом с нами бегут старшина Сторожев и сержант Иванов. Рядом с ним бегут бойцы.

Липовский, Сторожев, Иванов спрыгивают в траншеи, бьют из винтовок. Немцы убегают. Хорошо! Дзот взят. Хорошо! Бойцы располагаются в траншеях. Они дрожат от возбуждения и холода.

Долгие часы они переползали по мокрому снегу. Ватные штаны промокли, ноги промокли. Они истомлены. Лица их черны. Хочется есть. Но немцы теперь бешено обстреливают дзот и траншеи. К занявшим дзот смельчакам подойти невозможно. День длится бесконечно. Они дрожат от холода и мечтают о миске горячего супа.

Старшина Иванов решает, что они должны получить ее. С двумя бойцами - Орловым и Белявым - он берет термосы и вползает на животе в район боя. Ни у одного из троих нет маскировочных халатов. Ватники и грязные полушубки выделяются на снегу. Шквал огня преграждает им путь Литовский и его бойцы голодны. Им холодно. Вторые сутки у них не было во рту ни крохи. Старшина Иванов в отчаянии роет руками снег. Орлов и Белов, лежа на животах, смотрят на него. Оказывается, что Иванов роет снег не от отчаяния. Он отрывает снежный окоп. Когда окоп (вернее снежная яма) готов, Иванов начинает раздеваться. Он снимает полушубок, гимнастерку, нижнюю рубаху, поеживаясь от холода, стаскивает сапоги. Спустя пять минут он уже сидит голым на разостланном на снегу полушубке и, кряхтя и тихонько ругаясь, начинает снова одеваться. Но белье он откладывает в сторону. Белье надевается поверх полушубка и ватных штанов Шапка повязывается носовым платком. Маскировочный костюм готов.

Орлов и Белов проделывают то же, что и старшина, и все трое вылезают из снежных окопов. Теперь по ним стрелять труднее. Спустя полчаса Липовский и его бойцы едят горячий суп, самый вкусный суп, какой когда-либо им приходилось есть. Липовский ерошит курчавые волосы, и темные глаза его сверкают как угольки. Над ним нависают угрюмые камни взятого дзота.