Биатлон

Машина подкатила на стоянку, где стояло еще несколько таких же фургонов. На бежевой дверце одного был наклеен белый квадрат с красным кругом посередине.

— Японцы, — кивнул в сторону разукрашенной машины переводчик.

— Пораньше нас собрались. Эх, все это наша неповоротливость. Пока соберемся, пока раскачаемся... Ты машину-то получше запри, все-таки с оружием...

На стрельбище тренировались человек пятнадцать. Стреляли «стоя» и отрабатывали подход к огневому рубежу. Тренер смотрел в подзорную трубу, установленную на фотоштативе, и корректировал очередного стрелка.

Дни, предшествующие стартам, тянутся как-то особенно напряженно. Вроде бы все идет своим чередом, все нормально, у ребят и стрельба получается и по дистанции находились вволю, но нет тренерам покоя. То кажется, что Хорст Аппель из команды ГДР бежит быстрее всех, то вдруг швед Томас Нильсон «стоя» отстрелял как из автомата и все пять пуль легли точно в центр мишени. А тут еще финны, перед Кубком выступавшие в Италии, удивили рассказом о новой «звезде» — Тони Чикарелли. И решай тут, за кем следить в гонке, кого «держать», по чьему графику вести своих?..

Пресс-центра, как такового, здесь не было. Просто в спорткомплексе выделили комнату, в которой положили размноженные на ксероксе копии заявок, листки с выдержками из правил соревнований, схемы трасс, приходов и уходов на стрельбище, на лыжный стадион... Пускали в эту комнату кого угодно, а потому Джону не пришлось прибегать ни к каким уловкам, чтобы взять интересовавшие его бумаги. Схемы он предназначал для своей «команды», а потому только проглядел их приличия ради, хмыкнул, что в этом непосвященному будет разобраться трудно, представил, как будет сопеть Бен, разглядывая карту, затем принялся изучать составы команд.

Русские тренеры его не интересовали: с ними вряд ли удастся провернуть идею. Конечно, они люди в своем мире известные, но такого шума, как со спортсменом, с ними не будет. Список русских биатлонистов открывал Виктор Бутаков, рожденный в каком-то не известном здесь никому Барнауле, а теперь «военнослужащий из Москвы, 21 год, чемпион мира в командной гонке, обладатель Кубка мира прошлого года, лидер Кубка мира нынешнего года, чемпион СССР, холост, увлекается музыкой, владеет английским языком», — читал он сведения, частично соответствующие тому, что было на самом деле, а частично придуманные переводчиком, который не хотел морочить ребятам головы, заполняя графу «Хобби». Следующим стоял в списке Константин Мотин, родившийся в Новосибирске, выступающий за «Динамо», работающий каким-то инструктором физкультуры. Мотину уже двадцать шесть лет. Он давно выступал в соревнованиях, становился призером, но чемпионом мира — только в составе команды. Вагиз Мустафин родился в городе, который назывался Стерлитамак, ему 25 лет, интересуется охотой. «С такими ребятами лучше не связываться», — подумал Джон. Андрей Силиньш родился в Елгаве, был в прошлом году чемпионом мира среди юниоров, студент института физкультуры, из общества «Труд». В графе «Увлечения» было написано: «Тяжелый рок и рыбалка, владеет немецким». Рыбаков Джон считал в какой-то степени ненормальными людьми, ибо тратить время на выуживание какой-то крохотульки, которую потом съест кошка, он считал в высшей степени непродуктивным занятием, уделом людей, у которых нет «контролирующего и направляющего центра».

«Итак, — подытожил Джон свои изыскания, — брать надо Бутакова. Это, пожалуй, наиболее любопытная фигура. Во-первых, чемпион. Во-вторых, военный. В-третьих, говорит по-английски, в-четвертых... — задумался он, — хватит во-первых, во-вторых и в-третьих».

После двух дней тренировок, вдоволь наглядевшись на стрельбу и бег на лыжах, Джон решил обсудить со своей «бригадой», как захватывать русского. С дистанции, с соревнований — об этом не могло быть и речи. В мотеле спортсмены жили по двое в комнате, лишь руководитель занимал отдельный номер.

— Можно подождать в машине, пока кто-нибудь останется в комнате один, и взять его, — предложил Бен, здоровенные кулаки которого производили внушительное впечатление.

— Но только тихо не получится, ребята крепкие, — возразил Уэйн. — К тому же они все время из номера в номер шастают.

— А может быть, подвезти его на нашей машине и... — опять подал идею Бен. — Парень сядет, а сзади платок с этой дрянью. Через пять секунд он наш.

— А сами не надышитесь? — спросил Джон, давая понять, что в действиях подчиненных участвовать не будет.

— Это не страшно. Вот как одного русского заманить в нашу машину, когда у них своя есть?

Над ответом на этот вопрос, подброшенный меланхоличным Уэйном, пришлось задуматься.

— Знаете, как говорят французы в таких случаях, — вступил Ларри. — Они говорят «шерше ляфам» — женщина нужна. Красивая женщина кого хочешь не только в машину, а к черту в лапы затащит.

В трубке послышался голос Бриоля, и Джон уже был готов приветствовать шефа по имени, но вовремя поправился:

— Хэй, мистер Грегсон.

— Хэллоу, мистер отдыхающий. Как отдыхается?

— Отдыхается нормально. Лучше, чем работается. Наша идея может быть реализована. Но нам здесь очень скучно, и если вы подберете симпатичную девушку и вышлете нам, то она окажется очень кстати.