Без решеток

Э Данилова| опубликовано в номере №898, октябрь 1964
  • В закладки
  • Вставить в блог

— Все ясно, — сказал Слава, — в каком-нибудь дворе сегодня площадку строят. Подождем.

Интересная получается вещь. Три года назад идея лагеря вышла из этого кабинета. Третье лето Слава Коновалов и Сергей Труш работают в этом лагере с «трудными» детьми. Второй год везут на берег Оки своих подопечных ребята из МВТУ имени Баумана. Приезжают в Московский горком за опытом беспокойные люди из других городов. Всех их связывает идея. Идея привела меня к этим дверям, и только здесь узнала я, что вышла она именно отсюда и принадлежит, оказывается, Коле Киселеву. Идея давно живет сама по себе. Идея материализовалась, собирает своих сторонников, сколачивает противников...

В Москве однажды провели такой эксперимент. Собрали ребят, стоящих на учете, в дневной лагерь при Дворце пионеров. Денег не пожалели. Развлекали изо всех сил. И кружки, и катание на пароходах, и бассейн — и все бесплатно. Но к концу месяца пришлось детским работникам ходить по домам, уговаривать: «Походите еще хоть несколько дней, ведь уплачено!»

— Апатичные, злые дети! — возмущались устроители. — Пограничных собак привезли — они табак подсыпали, собаки со следа сбились. Показали гигантский аквариум, рыб диковинных, они туда своего одного столкнули.

— Все правильно, — сказал Слава. — Тот же почерк Казенной затеей наших ребят не возьмешь. Собака эта не его, он знает. Его этой собакой удивить хотят. И к аквариуму подвели, чтоб удивился. Вот и сыплет он табак: дескать, знай наших, на мякине не проведешь. А вот когда ему в руки даешь обыкновенную доску, чтобы из нее скамейку сделал, а он и рубанка-то в руках сроду не держал, но все же проводит по этой доске и удивленно трогает рукой: «Гладко, смотри-ка, могу1» И когда он ее, эту скамью, сам смастерит и вобьет возле волейбольной площадки, попробуй встань тогда на нее ногой! Великое дело — труд... До слез доходило. Детский сад. А ведь все стоят на учете. Сашку Андреева видела? Заметила: для ребят — железный авторитет. Как же, с большими людьми воровал. Сейчас — опора наша, командир отделения. Любое дело поручи — будет сделано. Подобрал себе одних лодырей. Посмотрела бы, как в совхозе работают!

Видно, хорошо надо знать историю мира, чтобы «Мозоль», повозившись с доской, сделал открытие: обструганная деревяшка приносит радость. И, видимо, надо быть значительным человеком, чтобы однажды подошел к тебе гордый, маленький человек и, шикарно сплюнув, будто это ему ничего не стоит, сказал:

— Слышь, Слава. Совсем завязал.

А Киселева все нет. Сидит на диване перед его дверью начальник лагеря Слава Коновалов, доказывает необходимость ломать рекомендованные схемы.

— В обычный лагерь их не берут: беспокойно. Ведь там просто: за забор загнали, по коттеджам распихали: «Вытяните ноги, укройтесь одеялами!» Вытягивают, укрываются. А между тем у ребят начисто стирается чувство ответственности. Доску у забора вырвали, бросили. Пришел плотник, прибил. Опять вырвали. Опять прибил. Плотнику деньги платят, а из ребят бездельники растут.

Остановился возле нас паренек в очках.

— Киселева ждешь? Зря. Он сейчас

в ЦК комсомола насчет вашего лагеря обобщенный опыт докладывает. Пять министров, говорят, пригласили. Чтоб, значит, послушали.

Значит, все-таки получается. Сначала здесь, в Жуковском. Потом в Москве. Теперь по Союзу. Расходится кругами идея Коли Киселева. Совершенствуется. Стабилизируется. Масштабы приобретает. Ломают головы над чужими нескладными судьбами студенты, комсомольские секретари, конструкторы и редкие педагоги. И еще немало времени пройдет, пока наконец все поймут, что нужен «трудным» детям интересный взрослый.

Такой, чтоб умел с ними работать. Такой, чтоб умел разговаривать. Справедливый. Знающий. Умный. И фантазер.

А в лесу, под Жуковским, бегают по лагерю ежи, стоят, прислонившись к палаткам, тихие колокольчики, летают шмели.

Придет когда-нибудь такая весна, и разведет руками Коля Киселев:

— Некого посылать к тебе в лагерь, Слава. Нет в Жуковском «трудных» детей.

И скажет Слава Коновалов, меха ник из Жуковского:

— Давай мне тогда нетрудных. Из них ведь тоже людей делать надо.

Придет когда-нибудь такая весна.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Песня для нас

17 августа 1942 года родился Муслим Магомаев