Рассмотрим эти проблемы поочередно.

Семья и мораль

Демографы, к которым относится и автор этого обзора, давно и хорошо знают, что советская семья переживает трудные времена. Она стала конфликтной, неустойчивой и малодетной. Приведу некоторые факты.

В прошлом году в стране было зарегистрировано 943 тысячи разводов, или 347 разводов на каждую тысячу браков, заключенных в том же году. Для сравнения — в 1960 году в стране было 270 тысяч разводов, или 104 на тысячу браков. Фактически распадается значительно больше семей, чем показывает официальная статистика, поскольку приведенные цифры — это число справок о разводе, полученных в загсах, а справки эти получаются с очень большим опозданием, а также не всеми, кого развели суды.

Но ведь 347 разводов на каждую тысячу браков — это средняя по стране цифра. А каковы крайние?

Выше всего показатели разводимости в крупнейших городах, в городах-курортах и портовых. Во многих из них число разводов превышает половину от числа браков в том же году. В 1984 году из числа тех городов, по которым регулярно публикуются соответствующие сведения, абсолютным чемпионом была Одесса, где на 1000 браков пришлось аж 592 развода. Одесса — и миллионный город, и курорт, и порт одновременно. Но и во всех остальных четырех городах-миллионерах Украины — Киеве, Харькове, Донецке и Днепропетровске — число разводов превышало половину от числа браков в том же году. В Москве было зарегистрировано 515 разводов на 1000 браков.

Как видим, «впереди» идут крупнейшие, во всех отношениях наиболее развитые города, на которые во многом равняется, к которым постепенно «подтягивается» вся страна. И это, несомненно, свидетельствует о том, что борьба за укрепление семьи, за снижение числа разводов будет долгой и трудной.

Меньше всего разводов — в селах Средней Азии, где еще сохраняется крепкая традиционная патриархальная семья.

Кое-кто скажет: а, может, в непрочности семьи и громадном числе разводов ничего «страшного» и нет? Ну, сошлись — разошлись — перетасовались, одни семьи распались — другие возникли... И что? Может быть, большинство от этого не теряет, а выигрывает?

Увы, последствия высокой разводи-мости, насколько мы их знаем, плачевны. Кстати, и пример бывшей семьи А. Александрова это подтверждает. Видимо, главное негативное следствие разводов — безотцовщина и воспитание детей в неполных семьях, практически без участия отцов, с крайне недостаточным мужским влиянием. А это приводит к большим воспитательным дефектам. В частности, для детей из неполных семей в значительно большей мере, чем из полных, характерно так называемое отклоняющееся поведение (пьянство, наркомания, проституция, хулиганство, воровство...). Далее — разводы понижают рождаемость. Хорошо известно, что чем больше в данном месте разводов, тем ниже (при прочих равных условиях) рождаемость. Этот вопрос стоит у нас также чрезвычайно остро. В Российской Федерации и почта во всех союзных республиках европейской части страны воспроизводство населения давно уже суженное, то есть рождающихся детей недостает для количественного замещения родительского поколения. А это ведет к быстрому старению населения и последующему его уменьшению. Наконец, разводы дезорганизуют жизнь бывших супругов, ведут к массовому одиночеству, от которого больше всего страдают женщины. По недавно опубликованным данным, за десять лет после развода в повторные браки вступает лишь одна четверть разведенных женщин.

Я недаром чуть выше сделал оговорку, сказав «насколько мы знаем». К сожалению, очень многого из того, что крайне нужно знать, мы не знаем и, возможно, о многом и не подозреваем. Уже полвека у нас нет научно-исследовательского института демографии, а НИИ семьи, кажется, никогда и не было. Считалось, что в этой области нашей жизни и без всякой науки все ясно. А регулировать сложные социально-демографические процессы можно-де административным путем. Низка рождаемость — запретить аборты! Высока разводимость — затруднить разводы! Нежелательна миграция — запретить прописку! И во всем этом мы немало «наломали дров», вызвав громадное количество напрасных драм и даже трагедий. Совершенно очевидно, что быстро поправить положение в этой области чрезвычайно трудно. Сорокалетние усилия восстановить хотя бы один из двух существовавших в тридцатые годы НИИ демографии постоянно наталкивались и наталкиваются на непреодолимые препятствия. Теперь рассматривается проект создания то ли НИИ СПиД, то ли НИИ СПиН (то есть социальных проблем и демографии или социальных проблем и населения), осуществление которого принесло бы демографической науке скорее вред, чем пользу, поскольку в таком «кентавре» демография неизбежно окажется на положении «золушки».

Уверен, что расширение и углубление знаний о любовно-брачно-семейных отношениях покажет, что нынешний кризис молодой семьи имеет еще более тяжелые последствия, чем мы сейчас думаем и знаем, что оптимизация социально-демографических процессов имеет несравненно большее значение для развития нашего общества, чем обычно думают.

Громадная почта «Смены», вызванная письмом А. Александрова, показывает, что большинство наших корреспондентов видит причины нынешнего семейного неблагополучия в падении нравов, в неблагоприятных изменениях морали. Пишут об общей и половой распущенности молодежи, о ее невоспитанности, отсутствии у известной ее части чувства девичьей чести, достоинства, женской гордости, браках по расчету, меркантилизме, вещизме, брачных аферистах и брачных аферистках, приводят примеры из опыта собственного или близких, родных и знакомых. Со многим из сказанного нельзя не согласиться. Однако очень редко в письмах пытаются говорить о том, чем вызвано само изменение морали, а если и говорят, то, как правило, все «валят» на эмансипацию, во всех грехах и бедах обвиняют женщин, что, по моему мнению, неверно и крайне несправедливо. Во многих письмах утверждается, что «женщинам дали слишком много прав», что «закон на их стороне», что «мужчины бесправны» и т. п. О правах, праве, законодательстве мы будем говорить отдельно и подробно, а здесь — о морали.

Меняется ли мораль вообще, и половая в частности, и если да — то в какую сторону и как быстро, каковы причины этих изменений, что из них следует?

Совершенно бесспорно для специалистов, что и мораль вообще меняется, и половая тоже, причем последняя очень быстро, что перемены во всей любовно-брачно-семейной сфере столь велики и быстры, что справедливо, пожалуй, назвать это революцией. И несомненно, что в центре этих перемен — смена типа семьи, переход от семьи традиционной, патриархальной, к современной, биархатной, то есть такой, в которой супруги примерно равны.

Нынешняя моральная ситуация в любовно-брачно-семейной сфере нашим читателям, как показывают их письма, достаточно хорошо известна. И частые измены жен мужьям, и еще более частые — мужей женам, и беременные невесты, и малолетние матери, и многое другое. Это знание на бытовом уровне, на уровне обыденного сознания. А что говорит об этом наука?

А наука этим занималась очень мало — по уже изложенным причинам. Тем не менее мы располагаем чрезвычайно важными данными одного уникального в нашей стране и почти уникального в мировом масштабе обследования, чрезвычайно важного для нашей темы.

В миллионном уральском городе Перми были учтены за целый год все беременные женщины, которые ранее не рожали, и были установлены исходы их беременностей. Что же выяснилось?

На каждую тысячу беременностей у не рожавших ранее женщин пришлось:

— абортов — 272,

— рождений вне брака — 140,

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.