Белые астры

- Что «ну»?.. Пишет: приеду скоро.

Валентина прятала от нас глаза, и мы чувствовали, что она нас стесняется, боится расспросов. Даже любопытная Зоська, и та смолчала. Я видела, каких усилий ей это стоило.

Образовалась неловкая пауза, и, чтоб хоть как - то разрядить обстановку, Рита громко и чересчур заинтересованно спросила Валентину:

- У нас по политэкономии лекция сегодня или семинар?

Мы все четверо прекрасно знали, что семинар. Рита сама накануне весь вечер в читальном зале готовилась.

- Ой, правда, ведь семинар! - как бы спохватилась Валентина. - А я чуть конспекты не оставила...

Тетрадь с конспектами по политэкономии лежала у нее под руками, и, конечно, она не забыла бы взять ее.

Дипломатический ход удался: к разговору о телеграмме мы больше не вернулись. Валентина посмотрела на нас благодарным взглядом. Поправила перед зеркалом волосы, накинула плащ и, как прежде, дождавшись Риту, ушла на лекции.

Только закрылась за ними дверь, Зоська всплеснула руками.

- Ты подумай, приезжает! А на Валентине лица нет. Будто не радость, а несчастье свалилось на ее плечи. Странная...

Действительно, Валентина вдруг стала совсем другой, странной. Прежде она все - все рассказывала нам о себе и о своем Борисе. Рассказывала теплым, спокойным голосом. Читала нам письма Бориса и даже свои письма к нему.

Мы знали, что встретилась с ним Валентина два года назад в Горьком, когда проходила там практику. Борис был там по делам службы. Они жили в одной гостинице. Часто виделись. Познакомились и стали вместе проводить теплые летние вечера. Катались в воскресенье по Волге, уезжали купаться на Моховые горы.

Валентина рассказывала в письмах о хорошем товарище, интересном человеке - Борисе Петровиче Черных. Она расхваливала его прекрасную профессию архитектора, восхищалась умением Бориса держаться с людьми, его порядочностью, неподдельным вниманием к ней. Она заметила в нем прекрасное качество - большую человеческую щедрость.

Потом вдруг Валентина перестала упоминать в письмах имя своего нового знакомого, и мы поняли, что она влюбилась. Стала отправлять нам коротенькие записочки с восторженными фразами о хорошей погоде, прекрасной Волге, интересной практике. Обычно сдержанная и далекая от сентиментальностей, она называла нас ласковыми именами, пересыпала коротенькие письма множеством восклицательных знаков, а в конце обязательно писала «целую» и еще какие - нибудь нежности.

Вернулась Валентина из Горького светлая, восторженная, счастливая. Всех нас расцеловала, всем преподнесла подарки. Такой мы ее никогда прежде не видели. Я подумала даже, что от дружбы с Борисом и в ней, Валентине, прибавилось душевной щедрости.

Рита заглянула пристально в искрящиеся Валентинины глаза и добродушно покачала головой:

- Девочки! Да ведь с ней что - то случилось...

- Слу - чи - лось! - весело согласилась Валентина. - Ой, что случилось!...

И она рассказала нам тогда о своей любви, о Борисе.

Такое случилось с Валентиной впервые. Гордая и самолюбивая, она слишком холодно относилась ко всяким ухаживаниям со стороны наших институтских ребят. Была доброй и внимательной к тем, кто в ней видел товарища, и круто менялась, доходила до грубости в отношении к тем, которые пытались перешагнуть святую черту товарищества.