Особенности российского книжного бума

Писатель Максим Горький как-то сказал, что каждый человек имеет право написать одну книгу. Видимо, писатель подразумевал «только одну книгу», однако человечество восприняло его заявление буквально и стало массово литераторствовать.

Количество наименований книг, выходящих ежегодно в стране, перевалило за стотысячный рубеж еще в 2006 году и до сих пор уверенно держится на взятой высоте. Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям рапортует о достижениях книгоиздателей так азартно, будто бы решило извести комитет по развитию лесной промышленности.

Пишут домохозяйки и телеведущие, врачи и блоггеры, политики, олигархи, их жены, любовницы, садовники, повара и собаки.

И только у меня еще нет своей книги. Это, я считаю, неправильно.

Вначале было слово

К сожалению, чтобы издать свою книгу, ее нужно написать. Для чего требуются творческая натура, вдохновение, талант, фантазия, желание разобраться в себе и мире, кризис младшего, среднего и старшего возрастов, тщеславие и многое другое.

«Еще Антон Чехов предлагал родившегося дитятю сразу же пребольно высечь, приговаривая: «Не будь писателем!» И если уже начнет писать, то значит, так тому и быть», — просветила меня писатель Юлия Пелехова, автор трех биографических книг. — Просто однажды наступает в жизни момент, когда не написать вот это самое, что хочешь сказать, уже невозможно». Первую книгу Юлия написала в сложный период жизни, после тюрьмы и предательства, под влиянием друзей, которые старались вернуть ее к жизни.

«Я писать начала неожиданно для себя», — рассказала автор остросюжетной прозы Мария Биккер. Сначала выслушала отзывы друзей и близких, потом передала рукопись в издательство. Там отказали. Но писать Мария не бросила: сам отказ стал мощным стимулом для творческого роста. А все ее последующие произведения были издательствами одобрены.

И петербуржец Сергей Кормилицын, написавший пять исторических книг, первую выпустил совершенно случайно: защитил кандидатскую и ушел из науки на журналистские заработки. Издательство «Нева» предложило «переписать диссертацию человеческим языком и опубликовать. Оказалось, что один из бывших студентов меня порекомендовал. Первая книжка разошлась. Спросили, не хочу ли я продолжить в том же духе», — вспоминает он.

Кормилицыну хорошо — был обладателем информации, которой ни у кого больше не оказалось, и хотел сказать дилетантам правду. А мне что делать? Я никакой особой правды не знаю, и знать не хочу, а хочу быть писателем, с дачей в Переделкине и никак иначе.

«Моя первая книга была о проекте «Дом-2», — подкинула мне блестящую идею бывшая участница этого телешоу Люся Алексеева. — Написала я быстро, за полтора месяца. С упоением переживала все те эмоции, которые были на проекте. Часто просыпалась ночью, чтобы записать то, что вспомнилось. Проблем с издательством не возникло. Они наперебой предлагали свои услуги. Вторую книгу выпустить гораздо легче, чем первую, так как есть опыт сотрудничества с издателями».

Издатель в России — больше чем издатель

Про издателей-то я как раз и не подумал. Допустим, написал я роман, хороший, с юмором, про жизнь, природу и пылающие чресла. А что дальше? Я позвонил в три разных известных издательства. Про книгу спрашивали мало, сразу предложив самому оплатить весь тираж. Тысяча экземпляров с версткой, корректурой, редакторской правкой, оформлением и обложкой стоит от 100 до 500 тысяч рублей (500 — это с написанием), в зависимости от издательства, типа бумаги, формата и пр.

В провинции эту же книгу мне были готовы напечатать за 50 тысяч, что с экономической точки зрения должно было радовать, а не радовало. Взыграли амбиции — мне должны платить за книгу, а не я! На этой ноте возмущения я еще раз перезвонил во все издательства и, сразу сославшись на безденежье, порекомендовал печатать мой гипотетический роман за их счет. Там посоветовали прислать рукопись и ждать. Что-то мне подсказывало, что ждать придется долго. Хотелось успеть до пенсии. Чтобы отвлечься, я принялся подсчитывать возможные барыши.

«Самый большой гонорар, который я получил по авторскому договору — 3000 долларов, — поделился своим опытом Александр Гриценко, писатель и литературный критик. — Это было издание пьесы «Носитель». Вообще, сейчас в наше время серьезную литературу издатели брать не хотят. А если и берут, то платят очень мало. Средний гонорар не превышает тысячи долларов. За пьесу мне заплатили больше, потому что она получила литературную премию «Дебют». В издательствах ждут авторов, которые пишут фантастику или детективы. Хотя очень сложно убедить редактора прочитать. Рукопись желательно принести самому, в распечатанном виде, а потом звонить, не переставая. Тогда, возможно, через полгода-год ваш текст прочтут. Издательствам нужны новые коммерчески успешные авторы, но самотеку уделяется мало внимания, ибо не до этого».

Для профессии писателя нужен сильный характер и вера в себя — это и Юлия Пелехова подтвердит: «Мы с одним мелким, но противным издательством были навязаны друг другу в результате каких-то договоренностей «на высшем уровне». Они уговорили меня изменить название книги, пообещав, что изначальное будет поставлено подзаголовком. Обманули. Мнения автора, что он хотел бы видеть на обложке, также никто не спрашивал».

Также Юлия рассказала, что издательство не спешило исправить ошибки, которые были выявлены на допечатном этапе, а также выплачивать гонорар. «Республика индиго» вышла почти через полтора года после сдачи рукописи, — вспоминает писательница. — Такой же путь проходили и более известные писатели. Долго заставляли писать «в стол» Маринину. Акунина не издавали пять лет. Веллер описал свои мытарства в книге «Мое дело». Когда мне становилось очень грустно от поведения издательства, я перечитывала Веллера».

Я уже тоже собрался перечитывать Веллера, но автор психологической женской прозы Ника Муратова неожиданно успокоила: «Написать первую книгу легче, чем издать. Думаешь, ты гений и обижаешься, что издатели этого не видят. Со временем становится наоборот. Писать тяжелее — больше требований к себе, а издавать легче, так как уже есть наработанные отношения с издательством. Правда, чтобы втиснуться в готовую серию, мне пришлось исправлять чуть ли не половину текста. Многие авторы не хотят этого делать, продолжают искать своего издателя, где их рукописи примут такими, какие они есть».

Конъюнктурный вопрос

И все же — книги выходят, я же вижу — полки в магазинах гнутся под их тяжестью. И то, что люди эти книги покупают, я тоже вижу. Может, попробовать писать то, что лучше продается? Я ж — вообще не очень принципиальный, я ж ради домика на море могу и на потребу массовой аудитории литераторствовать...

«Лучше всего продаются женские детективы, — обрадовал меня Александр Гриценко. — Авторы других коммерческих жанров еще не скоро догонят по тиражам Дарью Донцову. Потому что домохозяйки — самый благодатный читатель». Гриценко отметил также, что именно среди детективов много некачественных поделок. Этих авторов выпускают небольшими тиражами в известных сериях, поэтому книги расходятся. Некачественного фэнтези тоже очень много. Но, в отличие от детективистов, авторы неудачных фэнтезийных книг быстро сходят с арены. Почему-то недостает «вампирских романов», «ужасов» — того, что в Штатах издают миллионными тиражами.

Решиться на фэнтези или на «ужасы» мне категорически не хватало духа, а на женские детективы — пола. Поэтому я присматривал жанры полегче. Вот Евгений Шестаков, автор «Пьяных ёжиков» и «Дятла, оборудованного клювом», промышляет юмором. С издателями у Евгения проблем не было: «Заплатили за первую книгу неплохо, с учетом российских реалий. Но нормально зарабатывать только сочинительством писатель-юморист не может. Он должен либо выступать на сцене, либо делать что-то еще».

Да что же это такое — подумал я, подразумевая безвыходность своего положения. Книгу захочешь — не напишешь, напишешь — не издашь, издашь — не продашь. Но ведь пресловутый Минаев — продается! Робски — продается!

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

читайте также

• Культформат, №1727, сентябрь 2008, Александр Литой

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.