Нет, я серьезно, это же потрясающе смешно. Обхохочешься — они же каждые пять минут что-нибудь такое откалывают!.. Страшно смешно.

...Страшно, господи боже мой. Почему мы смеемся, это же так страшно, почему я смеюсь? Почему не замечаю, не хочу замечать, как это страшно?!

«Асса». Ее долго обещали и рекламировали, приглашали всех сначала на одну премьеру, потом на другую, давали сумбурные фрагменты по телевидению, песни из фильма по радио. Зазывали, как мне показалось, на фантастическое зрелище: много рок-музыки, по слухам, что-то от детектива, любовный треугольник, да еще песни Гребенщикова, да еще моя любимая Друбич... Но к такому зрелищу я не была готова.

Этот фильм нельзя рассказывать, да и как расскажешь? Описать наиболее впечатляющие кадры? Пересказать сюжет? «Ассу» надо смотреть. Это — зрелище, а как перескажешь зрелище?.. Поэтому я сейчас говорю о своих впечатлениях от «Ассы», а значит, пишу для тех, кто уже видел фильм.

Шоу, странная сказка, бред. Настолько весело, что и смерть кажется розыгрышем, первоапрельской шуткой, если бы вокруг не было столько снега,.. если бы в сердцах не было столько снега. Но ведь это просто сказка, пусть немного странная, но в сказке всегда все хорошо кончается, иначе это уже не сказка. Значит, сейчас главный герой оживет, и героиня пойдет с ним в прекрасное завтра, и все будет хорошо. Только почему-то никто не приходит, кроме милиции, и Алика никуда не пойдет, пока ей не разрешат (или пока не прикажут?), пока за ней не придет машина. У героини не будет прекрасного завтра, у нее будут только эти слова: «Недавно гостила в чудесной стране...» — и она будет повторять, как обычно поют фаны, одними губами: «Меня ты поймешь, лучше страны не найдешь... Лучше страны не найдешь».

Страшная сказка. Грустная сказка. Во всех рекламах почему-то особо отмечается, что «в фильме принимают участие ведущие рок-музыканты». Разве это — главное? Да, речь идет в том числе и о рокерах, но ведь мы все такие же. Не в роке дело. Кто-то из нас живет в снах — в той самой чудесной стране. Кто-то требует перемен, готовый повести всех за собой. Кто-то убивает, кто-то умирает. Я почему-то за тех, кто видит сны. «Я не живу жизнью, я живу в заповеднике снов», — говорит Бананан. Сон сродни сказке. Фильм «Асса» чем-то похож на сон. Даже не просто на сон, а на сон Бананана № 2. Цветные пятна, а потом черно-белые погони и драки, и опять пятна, и любовь. Да, это наша жизнь — цветные пятна пляшут перед глазами; все движется так быстро, что не разглядеть лиц и не понять цели, виден только огромный изучающий глаз — и пятна, пятна... спор цветного сна и черно-белой жизни. Фильм так же ирреален, как сон, и так же условен.

Почему я стою не за Цоя, завершающего фильм своей песней «Мы ждем перемен», а за Бананана? В общем-то понятна замена Бананана Цоем в фильме: прошло время ерничества и песенок типа «Мочалкин блюз» или «Старик Козлодоев», пора браться за дело, но... Мне кажется, в этом есть какая-то подлость: сразу забыть Бананана, как будто и не было его, как будто он — всего лишь фрагмент «периода застоя», в котором и происходит действие фильма. Но хотя в конце «Ассы», поддерживая Цоя, все и зажгли спички, как того хотел Бананан («Этим совсем не осветить путь». «А если все зажгут спички, представляешь?»), светлее не стало.

И все же, как ни хорошо сделаны заключительные кадры, для меня фильм кончается «Чудесной страной». Страной снов Бананана, страной пальм в снегу, страной, где под голубым небом в золотом городе есть дивный манящий сад... В фильме для меня эта песня («Город золотой») и этот сад — символы любви, чистоты, счастья, хотя я всегда считала эту песню одной из самых страшных песен Гребенщикова. Мне всегда казалось, что вот-вот к этим трем существам, упомянутым в «Городе», льву, волу и орлу, придет человек. «Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад...» И почему-то вспоминаешь: «Одно из четырех животных дало семи Ангелам семь золотых чаш, наполненных гневом Бога», — Апокалипсис. Счастье и любовь в «Ассе» недостижимы, как дивный сад из этой песни, и так же страшны.

И все-таки, как хочется в этот дивный сад, в чудесную страну. Пожалуй, это в какой-то мере страна детства. Нет, ни Бананана, ни Алику я не назову инфантильными, но в них есть та детскость, те наивность и чистота, которые делают черно-белую жизнь цветной. Как жаль, что эта чистота бессильна против зла! Зло действует, пока Бананан смотрит свои сны.

Конечно, нужны не только и не столько сны, да, нужно дело, нужно «быть добрее друг к другу», нужны перемены. Но когда станет совсем плохо, — вспомни о чудесной стране.

...Господи, как смешно! Страшно смешно. Но почему же мы не замечаем, как страшно вокруг? Почему не хотим замечать?

Ксения Рождественская

* * *

...Было ли у вас когда-нибудь такое чувство, будто вы спешили на праздник, готовились, предвкушая удовольствие, но, когда пришли, вдруг оказалось, что праздника не будет? Не получилось. Лишь ветер гоняет обрывки бесполезного серпантина да киснут под дождем китайские фонарики... Ощущение такое, словно кто-то мутноглазый наступил мягкой лапой на сердце. Обида? Тоска? Скорее всего разочарование.

Премьера нового фильма Сергея Соловьева «Асса» обещала быть настоящим праздником. Праздником Долгожданной Правды. (Имеется в виду не действо, посвященное премьере картины, о нем разговор особый, а сам фильм.) Итак, «Асса» — долгожданная, априорно скандальная, многообещающая. Точнее, многообещавшая. Потому что фильм очень здорово разочаровал. Попробуйте пересказать сюжет этой ленты. (Те, кто не видел еще «Ассу», этот абзац могут спокойно пропустить.) В южный пустынный зимний город приезжает матерый преступник Крымов, чтобы украсть скрипку известного итальянского мастера. Там же он намерен «отдохнуть» со своей любовницей Аликой. Для похищения инструмента он шантажирует артиста театра лилипутов, который кончает жизнь самоубийством. За Крымовым следят сотрудники КГБ... Алика знакомится с честными ресторанными музыкантами. Между ней и рокером Банананом возникает любовь. Крымов нанимает убийц, которые расправляются с Банананом. Алика убивает Крымова.

Такая вот история, в двух словах. Боевик? Мелодрама? Есть что-то и от первого, и от второго... Все это к тому же разбавлено ранними песнями Гребенщикова, мастерски отснято и смонтировано. Казалось бы: а почему нет? И не такое еще видали!

Но дело в том, что сюжетная канва картины, ее первый план, так сказать, в «Ассе» не главное. Весь сыр-бор вокруг этой картины разгорелся совсем по иному поводу: фильм должен был впервые правдиво и беспристрастно показать жизнь молодежи вообще и рокеров в частности, в «эпоху застоя». И уровень вопросов, которые он поднимает, носит поистине эпохальный характер: где была правда и где ложь? чем жила молодежь? как она думала, о чем мечтала? и т. д., и т. п. Вопросы, достойные такого сильного художника, как Соловьев, но... Ответы на них даются не на уровне Соловьева, а на уровне... Бананана.

Микросхема общества, которую сконструировал режиссер, выглядит так: хозяева жизни — преступники, против которых вяло борются правоохранительные органы, но зато они усердствуют в борьбе против внешнего вида рокеров. Средства массовой информации без конца «рапортуют»; пролетарий пьян и груб; обитель Мельпомены населена убогими зрителями и актерами-лилипутами. Короче, все так несправедливо и неестественно, как пальмы под снегом в зимней Ялте. И единственное светлое пятно, «очаг культуры» — это группа Бананана: здесь все честно, искренне и... иллюзорно. Это молодость, а значит, наше будущее. Недаром в рефрен этой эклектичной ленты вынесены слова из песни Виктора Цоя «Мы ждем перемен», сочиненной еще в «доперестроечные» времена...

Бесспорно, начало 80-х нельзя назвать расцветом духовной жизни нашего общества. Еще неизвестно, что страшнее: поощряемый фанатизм в условиях полного тоталитаризма власти или тотальное — «нивочтоневерие» под звуки убаюкивающих панегириков. Видимо, две стороны одной медали... И все-таки не одни рокеры стали опорой перестройки — людей честных, смелых и умных хватало на Руси во все времена... Песня призывает «ждать», но ведь кто-то и действовал, и страдал во имя этих «перемен». Потому-то они и свершились! На «большой» вопрос в фильме дается очень «маленький» ответ.

Мир молодых с его музыкой, сленгом, атрибутикой, манерами поведения сложен и многослоен, постичь его с налету дано не каждому. Видимо, поэтому в картине много «проколов».

Бананан, например, не вписывается в 1980 год. Не носили тогда сережек молодые, не носили. И «гоняли» их совсем за другой внешний вид. Не пели песни Гребенщикова по ресторанам. Не верится в очень честных и очень бедных (настоящих) рокеров, играющих в одном из центральных ресторанов курортного города; не бывает концертов, на которых весь зал жжет спички... И каждый раз, когда видишь, что опять режиссер попал «в молоко», в голове звучит классическое «Не верю!» Станиславского. Хочу верить, но не могу.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.