Алые паруса

опубликовано в номере №796, июль 1960

- Ты дика и наивна, как Ассоль, - усмехнулся Саша. - Конечно, ты ждешь Грэя, а меня ты просто не любишь.

- Нет, мне больше никто не нужен! - горячо сказала я. - Разве ты этого не знаешь?

- Не замечаю, - иронически ответил он, - ты даже не хочешь посидеть со мною рядом.

Мы сели.

- А куда идет ваше судно? - спросила я робко.

- Это военная тайна, - усмехнулся Саша.

«Странно, - думала я, - почему он ничего не говорит о самом главном, о том, что же будет с нами?»

- Что ты запечалилась, моя Ассоль? - сказал он, целуя меня в щеку.

Я - Ассоль! Но почему он так начинает себя вести? Почему с каждой минутой все резче и циничней становятся его движения? Я - Ассоль! Но почему он так безжалостен и груб? Я плачу...

- И чего расстраиваться? - сказал он, уходя. - Все равно - не я, так кто - нибудь другой.

Мне нечего было ему ответить. Он должен был уйти, уйти навсегда.

Через несколько дней я случайно узнала, что в Херсоне его ждет невеста.

Милая соседка, Анна Петровна! Сколько часов она провела у моей постели, сколько нежных слов сказала, утешая, словно мать!

- Легкомысленные вы девчонки, бросаетесь на шею к первому встречному и даже не знаете толком, кто он.

Она права, эта старая, мудрая женщина. Она ведь тоже была когда - то девчонкой.

- Поезжай в Москву, - сказала она, - поступай в институт. И ты еще встретишь настоящую любовь...

Я слушала и не верила. Ни во что хорошее я больше не верила. В дневнике я писала:

Смеются звезды, залив и скалы:

Лишь в сказке Грина есть парус алый.

И вот - Москва. Педагогический институт. Увлекательные лекции. Большие, светлые аудитории, залитые солнцем. Но почему - то солнце не радует меня, как прежде радовало в холодном Заполярье! Почему? Этого никто не знает, кроме меня. В один вечер были смяты и растоптаны алые паруса. Теперь в самые радостные праздники мне не бывает весело. Наверно, потому, что навсегда испорчен самый главный праздник юности - первая любовь. Вот уже третий год я в Москве, но сердце никому не хочет верить.