Приятель, собрат по «музе, по судьбам» и полный тезка Пушкина, Александр Сергеевич Грибоедов прожил очень недолгую, но удивительную жизнь с беспримерным героико-трагическим финалом. 

Одаренный от природы более чем щедро, этот насмешливый, язвительный великосветский щеголь, в сущности, не переставал искать себя до самой смерти. Талантливый поэт, пианист и композитор (грибоедовский вальс не забыт и в наши дни), выдающийся драматург, способный администратор, крупный дипломат, бывалый офицер, Грибоедов, казалось, ни в чем не мог найти полного удовлетворения. Мало кому из близких людей удавалось заглянуть в тайники его души.

Он видел и прекрасно осознавал уродства крепостнической России, с невиданной до него откровенностью бичевал светское общество в «Горе от ума», сочувствовал и разделял многие убеждения декабристов, как мог, старался облегчить после восстания их участь, одно время сам находясь под следствием за связь с ними. И в то же время делал сверхуспешную служебную карьеру. «Служить бы рад, прислуживаться тошно», - говорит в пьесе Чацкий, в котором мы узнаем черты автора. Недаром Пушкин тонко заметил по поводу его великой комедии: «Чацкий свсем не умен (имеется  в виду, что он резонерствует перед фамусовским окружением – прим. авт.). Зато Грибоедов очень умен».

Он был противоречивой личностью. Честолюбивой и идеалистичной. «Мог обманываться, но обманывать – никогда». Мог ратовать за сохранение национальной одежды и поддерживать европейские нововведения. Мог испытывать возвышенные чувства и стать, по мнению некоторых исследователей, непосредственным зачинщиком кровавой «четверной» дуэли из-за балерины Истоминой.

Грибоедов прожил на три года меньше Пушкина. Уезжая российским посланником в Персию, Александр Сергеевич, как и его гениальный тезка, а вслед за ними Лермонтов, которому был отпущен еще более короткий срок жизни, предчувствовал скорую гибель, но успел, задержавшись в Тифлисе, романтично жениться по вспыхнувшей обоюдной любви на совсем еще юной княжне Нине Чавчавадзе, которую знал в детстве. Она провожала его в Тегеран и, вскоре овдовев, сделала надпись на надгробном памятнике в гроте при церкви Святого Давида на горе Мтацминда: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя!»

Александр Сергеевич Грибоедов родился в Москве 4 (15) января 1795 года в родовитой и состоятельной дворянской семье. Его предок Ян Грибовский переселился в начале XVII века из Польши в Россию и стал именоваться Грибоедовым. А разрядный дьяк Федор Грибоедов во времена царствования Алексея Михайловича был одним из пяти составителей Соборного уложения, свода российских законов.

Мать будущего писателя, Анастасия Федоровна, происходила из смоленской, куда более богатой ветви этого рода и в девичестве тоже носила фамилию Грибоедова. Властная, порывистая, отличавшаяся резкостью тона, она славилась в Москве и далеко за ее пределами как замечательная пианистка ( к тому же хорошо играла на арфе). Сына и младшую дочь Машу обожала и окружила нежной заботой, дав им прекрасное домашнее воспитание. Отец, Сергей Иванович, был непримечательным отставным секунд-майором.

В детстве Саша удивлял родных своей сосредоточенностью и необыкновенно ранним развитием. В шестилетнем возрасте свободно владел тремя иностранными языками, в юности – уже шестью, включая немецкий, английский, французский и итальянский, которые знал в совершенстве. При этом хорошо понимал древнегреческий и латынь. В 1803 году родители отдали его в достославный Московский университетский Благородный пансион. А через три года он легко поступил на словесное отделение Московского университета, которое с кандидатской степенью окончил в 13 лет, перейдя затем на юридическое отделение философского факультета. В 1810 году этот вундеркинд получил степень кандидата права и... остался в университете для изучения математики и естественных наук.

Война 1812 года прервала его учебу. Летом юноша поступил корнетом в Московский (добровольческий) гусарский полк графа П.Салтыкова, где попал в компанию таких же юных корнетов из лучших дворянских фамилий – князя Голицына, графа Ефимовского, графа Толстого, Алябьева, Шереметева, Ланского, братьев Шатиловых. С некоторыми из них Грибоедов состоял в родстве. Служили все они исправно, мечтали «о подвигах, о славе». Однако не успели закончить формирование, как неприятель вступил в Москву, и полк получил повеление следовать в Казань. Когда же Наполеон был изгнан из России, полк отправили в Брест-Литовск на соединение с разбитым Иркутским драгунским полком.

Грибоедов остался в армии и до 1815 года служил корнетом под командованием генерала от кавалерии А.Кологривова. Тогда начались его первые литературные опыты. К ним относятся военно-историческая публицистика и перевод французской комедии «Молодые супруги». Не побывав ни в одном сражении и наскучив службой в провинции, он подал прошение об отставке для «определения к статским делам». В марте 1816 года прошение было удовлетворено, а в июне следующего года вчерашний офицер и начинающий литератор был принят на службу в Коллегию иностранных дел, где числились Пушкин и Кюхельбекер. С обоими Грибоедов свел близкое знакомство.

В северную столицу он прибыл еще в 1815 году и быстро вошел в общественные, литературные и театральные круги. Там его приняли как своего. Мало того, Александр Сергеевич подружился со многими членами нарождавшихся тайных обществ, участвовал в деятельности двух влиятельных масонских лож. В Петербурге молодой, подающий большие надежды дипломат и сочинитель вел достаточно рассеянный образ жизни: приятельствовал с актерами и актрисами, не избегал шумных застолий с литераторами и журналистами, отличался в рискованных проделках бесшабашных друзей-аристократов.

Одной из таких проделок, которая привела к трагической дуэли, стала в 1817 году нашумевшая история с известной балериной Авдотьей Истоминой. Грибоедов был ее приятелем и как-то после представления привез Истомину в дом В.Завадовского, у которого тогда квартировал и который имел на эту даму определенные виды. В доме у него Истомина провела двое суток.

Официальный любовник балерины В.Шереметев находился с нею в ссоре и был в отъезде, но выследил маршрут кареты Грибоедова и, подстрекаемый корнетом А.Якубовичем, большим любителем интриг, послал Завадовскому вызов на дуэль. Такой же вызов получил и секундант Завадовского, Грибоедов. Так возникла, пока еще условная, коллизия «четверной» дуэли.

Первая пара дуэлянтов стрелялась на смертельном расстоянии в 12 шагов. Превосходный стрелок Завадовский хранил, подходя к барьеру, полное хладнокровие. Взбешенный, очевидно, таким невозмутимым поведением противника, Шереметьев выстрелил, не доходя до барьера. Пуля пролетела у самой шеи графа, порвав воротник сюртука. Завадовский, в свою очередь, рассвирепел и подозвал Шереметева к барьеру. Со стороны секундантов раздались громкие просьбы помиловать взбалмошного кавалергарда, ведь при столь близком расстоянии и дуэльном мастерстве Завадовского кровавая развязка была неминуема.

Тот обещал только прострелить противнику ногу, чтобы проучить его. Но Шереметев в ответ пригрозил Завадовскому новым поединком. И тогда Завадовский прицельно выстрелил Шереметеву в живот. В те времена это означало верную смерть. Кавалергард упал и стал кататься от боли по снегу. А его же секундант и приятель Якубович подошел к нему, наклонился и издевательски спросил: «Что, Вася, репка?» (В смысле – дело «труба»?) Через пару дней Шереметев умер, предварительно помирившись с Грибоедовым.

Таким образом, никакого разумного предлога для второй дуэли, по сути, не было. Тем более, Якубович, придумавший позднее версию об отмщении погибшего друга, не имел к ситуации с Истоминой никакого отношения, а Грибоедов никогда не задевал его чести. И все же матерый бретер Якубович не унимался, одной жертвы ему показалось мало, и он настаивал на продолжении дуэли.

За участие в ней Якубович был выслан на Кавказ, а Грибоедов отделался выговором и смог дать удовлетворение своему противнику лишь год спустя в Тифлисе, будучи там  проездом в Персию с дипмиссией. Поединок вновь сошел ему с рук, а Якубовича удалили из города.

Смерть Шереметева потрясла Александра Сергеевича, писавшего Бегичеву, что «на него нашла ужасная тоска», что он «видит беспрестанно перед глазами Шереметева» и что «пребывание в Петербурге сделалось ему невыносимо». А тут еще финансовые дела матери писателя пошатнулись, и следовало всерьез подумать о продолжении службы вне столицы.

Включение в состав русского представительства при шахском дворе в начале 1818 года ознаменовало стремительный карьерный взлет Грибоедова и, возможно, послужило толчком к расцвету его литературного творчества. Российским поверенным в Тегеране был назначен С.Мазарович. Секретарем при нем – Грибоедов. Со свойственной ему энергией он после недолгих колебаний взялся за изучение персидского и арабского языков, засел за литературу о Востоке. В конце августа покинул Петербург, заехал по дороге в Москву, чтобы проститься с матерью и сестрой, и в октябре прибыл в Тифлис.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.