Твардовский продолжал служить ей до конца, постоянно находясь на переднем крае,  служить, невзирая на личные невзгоды и потрясения, с которыми сталкивался на посту главреда «Нового мира». Он был назначен на столь ответственный пост в 1950-м и сумел поднять этот журнал до уровня пушкинско-некрасовского  «Современника».

Причем, переселившись в редакционный кабинет на Пушкинской площади,  Твардовский не перестал быть Поэтом с большой буквы.  Вместе с не уходящей из его стихов памятью войны  его творчество  обрело  еще большую философскую глубину, гражданский пафос, историзм. При этом оставалось  доступным по языку и стилю читателям любого уровня образованности и культуры.

Такой явилась одна из поздних, вершинных  поэм мастера  – «За далью – даль». Ее свободное построение (путевой дневник в поезде «Москва- Владивосток») позволяло  автору включать в текст поэмы разные темы и проблемы – от осуждения сталинизма до воспевания романтики мирного созидательного труда советских людей – и перебрасывать «рельсы памяти сердца» из дали детства, через военную годину,  в сегодняшний день.

В послевоенных стихах автора «Теркина» нет сложной аллегоричности, возвышенных метафор, но именно в простоте и прозрачности строя его поэтической речи чувствуется острое эмоциональное напряжение, душевное переживание. Как  в таких вот удивительных строках: «Я знаю,  никакой моей вины / В том, что другие не пришли с войны. / В том, что они – кто старше, кто моложе, – остались там. / И не о том же речь, / Что я их мог, но не сумел сберечь,- / Речь не о том, но все же, все же, все же...»

Безусловно, самым значительным этапом истории журнала «Новый мир» были периоды с 1950-го по 1954-й и с 1958-го по 1970-й годы, когда во главе издания стоял выдающийся поэт и гражданин Александр Твардовский, отдававшийся этой многотрудной, изнурительной и чреватой гонениями работе-борьбе  как к делу жизни. Именно поэтому под его руководством  «Новый мир» продолжил лучшие традиции пушкинско-некрасовского «Современника» и «Отечественных записок» того же Некрасова и Салтыкова-Щедрина. Журнал при Твардовском заполнил культурную нишу, которая образовалась в годы хрущевской «оттепели» после ХХ съезда партии, осудившего культ личности Сталина и «практику идеологического догматизма и начетничества». Редколлегия «Нового мира» была им фактически выпестована и подобрана человек к человеку  как команда единомышленников; и в этом тоже заключалась особая сила журнала, его авторитет в широких читательских кругах и пробивная способность.

В 1970-м  Твардовский вынужден  был покинуть журнал в результате непрерывной травли со стороны «Главлита» и высоких партийных инстанций.  Его боль и переживания в связи с этим вылились в инсульт. Кроме того,  в больнице у него обнаружили рак легких, который и стал причиной смерти Твардовского.

Он вообще был человек горячий, страстный, человек порыва. Хорошо знавший его по совместной работе в редакции «Нового мира» видный литературовед, прозаик и мемуарист М.Лакшин вспоминал: «При мало-мальски близком знакомстве с ним легко открывалась его доверчивость. Да, при всей пронзительной остроте ума, он был человек по-детски доверчивый, потому что верил в справедливость и ждал ее от жизни».

И еще одна важная вещь. Завоевав поэтическим творчеством имя подлинно народного поэта, с которым вынуждены были считаться официальные круги, Александр Твардовский употребил все свое непререкаемое влияние главреда «Нового мира» на то, чтобы «открывать дорогу в литературе таланту, правде и совести», следуя завету великих предшественников. Причем, воспевая в стихах отчий дом, деревенскую околицу и свою бескрайнюю Страну Советов,  он до самого своего смертного часа продолжал болеть в стихах за судьбы всего человечества.

            В зрелости так не тревожат меня

            Космоса дальние светы,

            Как муравьиная злая возня

            Маленькой нашей планеты…



• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.