26 июня 1852 года родился Антонио Гауди

- Джентльмены, перед нами либо гений, либо сумасшедший.

- Похоже, теперь я архитектор.

(Диалог на выпускном экзамене)

Сто лет – не самый большой срок для строительства собора – европейская история знает сооружения, строившиеся по нескольку веков. Но есть одно особое здание. Оно строится уже сотню лет, и строительство его вряд ли закончится при нашей с вами жизни. И если в средние века в основном не хватало денег или человеческих ресурсов, то у этой церкви есть и средства, и услуги лучших строителей мира. Но ее никак не могут достроить. Имя ей – Саграда Фамилиа, церковь Святого Семейства.

В чем же причина? Неужели нельзя принять волевое решение и достроить, наконец, одно из самых необычных и впечатляющих зданий на планете?

Нельзя. Потому что нет больше того, кто это здание придумал и отчасти спроектировал. Именно отчасти: есть проект, но нет точных расчетов (ими архитектор заниматься не любил), есть идеи, с которыми сегодняшний горожанин может не согласиться (например, чтобы в 6 утра звуки мощного органа, проходящие через отверстия в башнях, будили не только весь район, но и весь город). Есть и талантливые архитекторы и скульпторы, но нет того стремления к исторической точности, к деталям, нет той сумасшедшей увлеченности, что была у автора – у Антонио Гауди.

Его называли отшельником, говорили, что архитектура была его монашеским орденом.  А он просто не мог без нее жить, как другие люди не могут жить без Бога и без веры. Ему было необходимо постоянно что-то придумывать, находить новое употребление уже известным предметам, искривлять прямые линии и закруглять углы.

На строительстве парка Гуэль в Барселоне Гауди однажды услышал, как рабочий, выкладывавший потолок специально разломанной плиткой разбил припасенную к обеду бутылку пива. Мастер стал ругаться, что и так приходится заниматься ерундой из-за какого-то идиота, который придумал выложить потолок битой плиткой, а тут еще и пиво разбилось.  Взбешенный Гауди выскочил, схватил осколки темно-зеленого стекла и закричал: «Это для тебя пиво, а для меня… рабочий материал!» Неожиданно он влез на стремянку и прикрепил к раствору цветные стекла. Потолок заиграл новыми красками.

Гауди, безусловно, верил в себя и в то, что делал, и другой вере в его жизни места не было. Впрочем, тому есть объяснение: его отец был неверующим, что для католической Каталонии того времени было нетипично.

Франческо Гауди был кузнецом, так что своими талантами Антонио был во многом обязан ему. Он вообще гордился своими корнями: «Своим хорошим пространственным воображением я обязан тому, что я сын, внук и правнук котельщика. Мой отец был кузнецом, и мой дед был кузнецом. Со стороны матери в семье тоже были кузнецы; один ее дед бондарь, а другой моряк – а это тоже люди пространства и расположения. Все эти поколения дали мне необходимую подготовку».

 Мать Гауди Антония, как и полагалось, вела дом и воспитывала детей. Их было много, но много и умерло. В итоге, осталось трое – у Антонио были старшие брат и сестра.

Выжив, младший Гауди все же доставлял родителям немало хлопот – он болел всеми известными детскими болезнями. А когда подрос, врачи обнаружили у него недуг, известный как «слишком быстрое старение». Он всегда выглядел старше своих лет: в 26 ему давали сорок, а когда на его похоронах выяснилось, что любимцу Барселоны всего 74, горожане очень удивились - они-то были уверены, что ему за 90...

Доктора даже предрекали ему раннюю смерть, но Гауди всецело сосредоточился на том, чтобы это предсказание не сбылось, и ему это удалось.

Отучившись в школе, где единственным удававшимся ему предметом была геометрия, Антонио понял, что хочет быть архитектором. Стоит отметить, что во второй половине девятнадцатого века эта профессия ассоциировалась скорее не с искусством, а с ремесленничеством.  Но для поступления в институт его знаний было маловато, и в 1868 году шестнадцатилетний Гауди переезжает в Барселону, где устраивается чертежником в городское архитектурное бюро.

Когда же через пару лет он все же поступил в Высшую школу архитектуры, то быстро стал там одним из лучших учеников. Однако ему очень не нравился формальный подход преподавателей, которые считали необходимым только начитать лекцию. Гауди, как мог, протестовал. Например, работая над проектом городского кладбища, он изображал на чертеже катафалк. Столь подробно прорисованный катафалк, что последний превращался в центр проекта. На вопрос — зачем он это сделал, Гауди отвечал, что таким образом хотел наполнить чертеж «воздухом» и передать «атмосферу» кладбища. Преподаватели только разводили руками.

Наконец, в 1878 году диплом архитектора был получен. Именно тогда Гауди и удостоился спорной формулировки: «либо гений, либо сумасшедший».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.