Виновник всего, Крылов, тоже чувствовал искреннее возмущение. Как могли так затравить девушку? Мерзавцы! Он готов был разорвать себя на части или встать на колени и публично каяться. Вдруг Петрушка заверещал таким пронзительным голосом, что все встрепенулись. Из - за кулис появилось с барабанным боем пионерское звено, неся развернутую стенгазету.

- Мы дети, но мы пионеры. Пьянство и хамство нам дико, Товарищи, полюбуйтесь примером - Вот фотография «детского крика»!

Крылов моментально протрезвел. Ни каяться, ни раздирать себя на части он больше и не думал. Покраснев, он бросился первый к стенгазете. Оттолкнув по дороге Гурьева, он прижался лицом почти вплотную к обведенной красной краской фотографии. На переднем плане фото Гурьев, лежа на лавке, пил водку с блюдечка. Супруга валялась под столом. В дальнем углу Потрясаев, стоя на коленях, нежно целовал калошу.

«А я, где же я?» - Крылов не верил своим глазам.

- Меня здесь нет? - спросил он соседа, не думая о том, что тем самым выдал себя.

- Нет, - удивленно ответил сосед.

- Нет? - Крылов снова поглядел на фотографию и вдруг расхохотался. Он громко смеялся, а вокруг хихикали старушки, покашливали старики, звенел смех девушек и парней.

- А где же Шура? - утирая слезы, вызванные смехом, вспомнил вдруг Александр. Ему стеснило сердце. В глазах потемнело. Впервые в жизни он испытал нечто похожее на обморок.

Тем временем Киселева домчалась до переулка. Как буря, взметая половики и покрышки сундуков, пролетела по коридору. Она рванула дверь так, что все винтики запора вылетели сразу. Ей показалось даже, что дверь была открыта.

Киселева повернула выключатель. Холодный свет электричества показал неприкрытую пустоту комнаты, несмятую кровать, высохший бутерброд на окне. Все предметы стояли осиротелые, пыльные. Киселевой стало жутко. Ей показалось, что сейчас появится тень Шуры - утопленницы. Киселева больше не сомневалась в смерти Шуры. Она так упала духом, что совсем забыла о всех способах передвижения и поплелась с опущенной головой пешком.

Крылов, на которого свалились сегодня две радости - выяснилась вздорность его ревности и затем не оказалось его на фотографии - сидел в клубе как потерянный. Он тупо рассматривал Шурин ботинок на низком прочном каблуке, почему - то высовывающийся из - под балаганчика Петрушки и думал:

- Неужели Шура умерла? Нет, этого не может быть. Ведь теперь я люблю ее по - настоящему! Зачем этот ботинок? Что мне теперь делать? Завыть? Заплакать? Глупо! Я идиот! Такую девушку прозевал. Очевидно, меня нужно выгнать из кандидатов партии. Ведь лист загибал я... Но причем тут ботинок? Зачем он попал в клуб? Не разулась же она перед тем как топиться!?

(Окончание в след. номере).

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.