Александр Герцен. Наставления молодым о саморазвитии

Леонид Казнин| опубликовано в номере №1438, апрель 1987
  • В закладки
  • Вставить в блог

Н. А.Герцен. 15(3) июня 1860 г. Лондон

«...Помни, что ты и Ольга — одно утешение, которое мне осталось в частной жизни, с другой стороны — Огарев и Саша и потом друзья — но вы две должны составлять — мой отдых от труда. Оттого мне хотелось бы вас очистить от маломалейшей дряни. Ольга шалит, но чем реже вижу я ее, тем больше вижу, что у нее необыкновенные способности. Вот одна из твоих жизненных задач — помогать ее развитию».

Н. А. и О. А.Герцен. 5 — 10 декабря (23 — 28 ноября) 1862 г. Лондон

«... Поговорим же о твоем путешествии, из моих слов ты увидишь, чего я жду от тебя. Ты едешь для живописи. Талант

у тебя, есть, но для развития таланта необходим упорный, выдержанный труд. Ни таланта, ни любви к искусству недостаточно, чтоб сделаться художником, один труд в соединении с ними может что-нибудь сделать. Без работы можно быть дилетантом, аматером — художником никогда. Итак, работа должна господствовать над всем в твоей жизни во Флоренции. Привычка к работе — дело нравственной гигиены. Для работы надо жертвовать многим, без сомнения.

Но ведь истинной любви вообще нет без жертвы, и там, где любовь к чему бы то ни было истинна, там жертва легка. К тому же искусство не так, как боги, которым тоже люди не умеют поклоняться иначе как жертвоприношениями, — оно требует мало, а дает очень много.

Оно требует сосредоточенности и исключения пустой суеты и тревоги праздной жизни. Для этого необходимо как можно меньше иметь сношений с людьми, ничем не занимающимися, с людьми, пропадающими от скуки, т. е. пустейшими из пустейших.

...Само собой разумеется, что от них не надо бежать, но, скажу откровенно, лучше и их не искать. ...Теперь перехожу к другому предмету, близкому мне. На тебе лежит святая обязанность относительно Ольги... Ты еще настолько молода, что не имеешь терпимости совершеннолетия. Я не виню тебя за это, подумаю, что тебе на это надобно обратить внимание... Для Ольги ты представляешь семью, ее предания, даже родину: умей, друг мой, становиться выше детской шалости. Учи ее непременно по-русски — этого я требую. Об Ольге и о твоей работе пиши мне всякий раз и довольно подробно; время на это найдется».

Н. А. и О. А. Герцен. 1 июля (19 июня) 1863 г. Теддингтон

«...Читаете ли вы, и что? Читай как можно больше и, разумеется, вечные книги — их немного — читай в хорошем переводе (хоть немецком) «Илиаду», «Одиссею», читай Шекспира, читай Гете, благо в Италии — читай Данте, — зато позволяется два года ничего не читать по-французски».

Н. А., О. А. Герцен и М. Мейзенбуг. 13(1) августа 1863 г. Теддингтон

«Милая Тата, чем ближе подходит время — тем живее мне вспоминается старая жизнь наша в Италии... Двенадцать лет — шуточное ли дело. Много устали, а все же, кажется, и свежих сил довольно осталось, и этим я обязан труду. Вот почему я так настаиваю на том, чтоб у тебя было постоянное, страстное занятие, которое при всех обстоятельствах спасло бы тебя от жизненных бед и потерь. Мне кажется ваша жизнь совершенно праздной — этому следует помочь, да и время подходит».

Н. А. Герцен. 10 апреля (29 марта) 1865 г. Канн

«...Также много смеялся я над твоей статьей — у тебя есть решительный талант... в литературе и талант разговорного слова. Но два замечания: одно место длинно и вяло — этого надобно избегать... второе замечание идет к неведению о значении и употреблении некоторых слов в русском языке... Этого надобно тщательно избегать. Пиши больше, бери рамы пошире, я буду с тобой вместе читать и подчищать. Вот поэтому тебе очень полезно пожить со мной в Женеве. Да еще — талант талантом, но вкус только образуется чтением, читать и перечитывать надобно несколько книг. А потом надобно читать и новые. Много ли ты прочла Диккенса? Впрочем, твой день не окончен...»

Н. А. Герцен. 6 ноября (25 октября) 1866 г. Женева

«...Имей в виду одно — что если есть успех, то надобно добиваться до больше-возможного совершенства — иначе это будет аристократическая шалость. Ты помнишь, что я тебя обвинял... в рассеянии — в недостатке выдержки и в бедности труда. Ты уж этим наполовину убила живопись.

Я пересмотрел, что ты пишешь о манерах. Конечно, одинокое воспитание способствовало многому — но не все от него. Такт и обдуманность идут из внутренней эстетики. Воспитание — или окружающее не на первом плане. Подумай, что если б это было так, то развитие мамаши было бы доказательством, что княгиня Марья Алексеевна была великая воспитательница и ее круг — старых дур и дураков — лучший в мире».

Н. А. Герцен. 2 апреля (21 марта) 1868 г. Женева

«.. .Дело Саши решено — остается subir (претерпеть (фр.). — Л. К.). Сначала он будет доволен — впереди боюсь... многого — даже денежного недостатка. ...Да, Тата, мало что-то света впереди. Огарев падает силами и все глубже вживается в свою душную жизнь. Генри принесет ему много печали. Саша уйдет в свою семейную жизнь — тоже не легкую... Мне иногда становится страшно за всех вас».

Н. А. Герцен. 20 (8 апреля) 1868 г. Ницца

«Милая Тата, твое письмо к Natalie навело меня на разные мысли. Оно показывает, что ты не летами, а и духом вступила в совершеннолетие и начинаешь разглядывать шероховатую сторону жизни. Это понимание на тебя кладет ответственность — и потому я был прав, говоря тебе в прошлом письме, что, может, на твоей судьбе улыбнется нам светлый закат. Дело Саши я считаю проигранным — он три (а может, и больше) раза шел на гибель упрямо и притом холодно — влюбчивым характером. Симптомы были те же — он говорил об маленькой, пустой Урике так, как Мейзенбуг об Ольге, он мне писал о Берте, что она гений... Как миновали Урика и Берта — ты знаешь. Большой надежды на прочность нет — а когда цепь будет на шее, она останется. Вот, Тата, тут и учись, что несчастья почти всегда — простое последствие, люди это называют наказанием — а оно просто силлогизм. Ты промочила ноги — у тебя насморк. Если же ты знаешь, что у тебя десять раз насморк был после мокрых ног, то пенять нечего, и ты виновата перед собой. Я хотел остановить Сашу — только на время, он нашел это справедливым — а исполнить не хочет. Мне страшно, я отворачиваюсь и не могу — меня это сосет под ложкой».

Н. А. и О.А.Герцен. 26, 28 (14,16) апреля 1868 г. Ницца

«Я, милая Тата, как самый учтивый отец, отвечал тебе в прошлом письме на половину твоих вопросов и рассуждений сутки прежде получения твоего письма. Прибавлю слова два. Я писал не о равнодушии и не о бесстрастии — а о том, что есть уравновешение страстей и разума, до которого все гармонические натуры могут достигать. Все красивое и изящное только и состоит в соразмерности частей — в мире. Вспомни, сколько я писал и проповедовал о том, что любовь не должна играть главную роль, а одну из главных».

Н. А. Герцен. 12 мая (30 апреля) 1868 г. Ницца

«Милая Тата, я почти всегда доволен твоими письмами — но последним еще больше, и за это обнимаю и целую тебя в темя. Дело в том, что у тебя у одной начало слагаться верное понятие о жизни, — оно печально, потом оно будет просто здорово. ...Ты счастливее их (Н. А. Тучковой-Огаревой й М. Мейзенбуг. — Л. К.) — и даже счастливее Саши, — у него никакого нет взгляда на жизнь, т. е. своего, — он в этом моложе тебя — а иногда старше меня. Тут беда в том, что приму играть будут случайности, — ну не всегда же в рулетку выиграется. Вместо идеализма у него доктринаризм, — может, это легче для себя, но для других — не думаю. Я думаю, что он сам согласится со мной. Тут одна странная вещь — что это общая черта у него с Дарделем — они все еще несовершеннолетние».

Н. А. Герцен. 23 (11) мая 1868 г. Ницца

«...Всякий брак может привести к бедам, но тот, который основан не только на одном увлечении, а на равенстве развитии, на общей религии, на взаимном уважении, тот, который даже взял в расчет кусок хлеба себе и детям, — тот имеет больше шансов рациональных.

...Личности могут восставать против стеснительных учреждений и стараться их уничтожить или заменить — но не как исключение для себя — a comme reglegenerale (как общее правило (фр.). — Л. К.) для всех... Я убежден, что современное обращение богатств, при монополии собственности недвижимой и капитале, дает ренту выше справедливой, и ни слова не скажу, когда она падет для меня — как для других. Но если б я вздумал (чего именно женевские базаровцы и хотели) отдать им, например, из 5% — 4, я остался бы полунищим и лишил бы себя во время борьбы оружия и возможности бороться. Вот тебе на размышление целый воз вопросов. Я никогда не скажу тебе (разве в каком-нибудь чрезвычайном случае): иди замуж. Но не скажу никак: не ходи тогда, когда стремленье и обстановка, сердце и ум будут согласны».

Н. А. Герцен. 1 июня (20 мая) 1868 г. Ницца

«...Не могу я тебе писать никакой теории брака. Нормального брака нет. Это все неверные приемы — так Платон, Томас Морус писали свои идеальные республики. Брак — изменяющаяся, историческая форма отношений мужчины и женщины друг к другу и к детям. На сию минуту общество требует заявления брачных отношений — но не верит в их христианскую неразрывность. Часто этого не переменишь — надобно вводить больше и больше разума в существующее, институты. Сделан брак из религиозных оснований — а поддерживается воспитанием и наследством. Фурьеристы принимали все формы брака — от самого постоянного до самого ветреного... Уничтожай брак сколько хочешь — бед и коллизий не устранишь. Женат или нет был Отелло — он все задушил бы Дездемону, и Дон-Жуанаю Не остановила бы, без сомнения, никакая церковь. Нравственность — дело историческое, человек, поступающий сообразно своему понятию о добре и зле, поступает хорошо, и почти всегда под влиянием исторического развития. Но сию минуту для полной практической свободы — брак так же необходим, как капитал, наследство и др. вещи, в которые, в сущности, мы не верим.

Пуще всего следует обратить внимание на то. чтоб в понятиях было единство и последовательность. Для этого надобно много думать, да и для облегчения кой-что почитать».

Вместо заключения

А. А.Герцену. 31 (19) июля 1869 г. Брюссель

«...За что все мои справедливейшие желания, мечты... одна за одной лопают, как мыльные пузыри, — этого я не понимаю, но оно так. Я имею дело, которое должно продолжаться после моей смерти. Я из ссылки создал вам имя, в силу которого вы были бы приняты с распростертыми объятиями в стране, в которой, при всех мелочах и темных сторонах, — будущность закипает в колоссальных размерах.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Детский дом промышленного предприятия

Педагогическое задание на проектирование

Не стрелять!

Повесть

Новый кров для детского дома

Доброта — понятие осязаемое