В одном из кишлаков на золотоносной реке Хингоу - мы узнали, что в районе горного лабиринта Гармо тремя участниками нашей экспедиции открыта одна из величайших гор мира. Много позже я ознакомился с дневником участника этого героического похода в горы:

«Восхождение началось с утра. Днем под влиянием солнечных лучей снег на склонах сделался рыхлым, и мы увязали в нем по пояс.

Перед нами лежали три мощных ледопада, спускавшиеся с ближайшего ледяного пика, куда мы шли, и грандиозный амфитеатр неприступных гор - Подъем стал очень крут и утомителен. Начались фирновые поля, сверкавшие до рези в глазах.

Мы видели загадочный узел Гармо, падавший в глухие пропасти черными стенами, перевал, похожий на киргизское седло, и насчитали семь вершин, вздымавшихся перед нами на высоту в 6 тыс. метров.

Ущелье суживалось. Через два часа пути мы дошли до снежной крутой стены, подняться на нее было невозможно. Мы попали в одну ив горных ловушек, прозванных нами тупым амфитеатром. У нас было такое впечатление, что мы находимся в кратере громадного вулкана.

Путь на пик с юга был закрыт. Надо было искать других проходов, и мы свернули на восток, где нашли каменную перемычку между ледникам», и начали по ней подниматься.

На этой перемычке мы провели тревожную ночь. К рассвету я проснулся от глухого гула и разбудил товарища. Мы думали, что где - то в горах сорвался обвал, и вышли из палатки. Ночь была непроницаема от густых и холодных облаков, заполнивших ущелье. Гул повторился, и мы почувствовали тяжелый толчок, едва не сваливший нас с ног. Толчок был один, но он отозвался в горах тысячей пушечных ударов, - то срывались в ущелье громадные камни, и стрелял рвавшийся с огромной силой лед.

- Землетрясение! - крикнул один из нас.

Мы укрылись за скалой, чтобы спасти себя от осыпей или лавины. Ночь, подобная черному дыму, усугубляла нашу тревогу. Но толчкам больше не повторялись.

Утром мы продолжали восхождение. Вершина пика лежала в тумане. Через три часа пути мы дошли до первого очень крутого снежного языка, сползавшего с пика, и надели кошки. Ледорубы и веревки были в полном порядке.

В начале под'ема я остановился и оглянулся назад. Я - старый альпинист, но то, что я увидел, было настолько печально и величественно, что я не могу забыть эту картину до сих пор.

Был туманный день, какие бывают поздней осенью. Он лежал над черными громадами гор и ледниками и казался очень обширным, неизмеримым и бесконечно тихим. Перед нами был лунный пейзаж, смягченный серым дымом.

Когда я оглянулся, бледное солнце пролилось на дальние кряжи и осветило мощные ребра черных гор. Неясным блеском сверкнули ледники, и редкие пряди облаков загорелись на вершинах, как бы освещенные очень отдаленным белым пожаром.

Я пришел в себя от крика, упавшего, как камень, в мое сознание. Я посмотрел вверх и увидел Михаила, - он медленно сползал на меня вместе с пластом снега. Внизу дымилась пропасть глубиной в два километра.

Я воткнул наконечник ледоруба в снег и прижался к нему. Ноги Михаила уперлись в мою голову. Он перестал оползать. Мы замерли.

Я слышал звон крови в своих ушах и каждым нервом ощущал малейшее движение снежного пласта, лежавшего подо мной. Пропасть дымилась туманом и, казалось, ждала нашего падения.

Тогда я впервые узнал, что рассказы стариков о предсмертных минутах недалеки от истины. Вся жизнь прошла в одну секунду, как кинолента, пущенная со скоростью снаряда.

Михаил осторожно воткнул свой ледоруб в снег. подтянулся, крепко поставил ноги, и мы продолжали подъем, ни слова не сказав друг другу о случившемся.

Мы шли по крутизне под углом в пятьдесят градусов. Мы делали очень короткие шаги, ставили ноги боком и прочно вдавливали их в снег.

Мы шли очень уверенно, - каждый, кому пришлось подниматься по снежным кручам, знает, что подъем несравненно легче спуска, когда нужно смотреть все время вниз, в страшную пустоту пропастей, сжимающих сердце.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.