Общепризнанной вершиной творчества Никиты Сергеевича выступает драма «Утомленные солнцем» (1994), получившая «Оскар» как лучший иностранный фильм года и Гран-при Каннского фестиваля. Ее подчас называют нашими «Унесенными ветром». Индивидуальная человеческая трагедия на фоне трагических поворотов предвоенной истории страны. Большой, поистине голливудский стиль, потрясающая игра всех без исключения актеров (О.Меньшиков и Н.Михалков в главных ролях), выразительная, вплоть до мельчайших деталей, ретро-атмосфера дачного дома и его окрестностей, где происходит действие картины, подлинная эпичность жизни одной, до поры очень благополучной, советской семьи.

Не менее впечатляюща локальная степная этнодрама «Урга: территория любви» (1991). Это – самая необычная и самая нетипичная лента режиссера. Причем,  если бы не грубоватый русский дальнобойщик с фиксой  в остром исполнении  В.Гостюхина, фильм ни по событийной канве, ни по стилистической манере вообще трудно заподозрить в российском происхождении. То ли перед нами европейское авторское кино, то ли неокитайские артхаусные изыски. Эта картина увезла из Венеции «Золотого льва» - высшую награду этого старейшего смотра мирового киноискусства.

А вот свою первую картину о современной ему советской действительности, «Родня», Михалков снял еще в 1981 году по сценарию Виктора Мережко, с неподражаемой Ноной Мордюковой, сыгравшей мать героини, которая приезжает к дочери и внучке из деревни в город-Вавилон, ничего не понимая в этой глубоко чуждой ей бездушной жизни.

Удивительно, но горькому фильму-гротеску, отразившему гримасы жизни эпохи брежневского «застоя»; фильму, запоминающемуся классной игрой Ю.Богатырева, С.Крючковой, И.Бортника, юного О.Меньшикова, С.Газарова и, разумеется, великолепной Мордюковой, да и самого Михалкова в эпизодической роли прихрамывающего циничного официанта с пластырем на шее,- такому вот, не побоимся этого слова,  кино-шедевру собирались в Госкино дать и, возможно, дали бы низшую прокатную категорию. Выручило, что картина понравилась генсеку, бывшему председателю КГБ Ю.Андропову.

Тогда, в далеком  1982-м, броские символические детали, вроде кухонного фартука с рисунком американского флага и прочих  прибамбасов  мещанского быта вызывали смех узнавания зрительской аудитории. Но сегодня «Родня» выглядит куда глубже, чем просто яркая социальная комедия. Она о наших общих истоках, о пройденном пути, о нашей человеческой сути. Вот почему  еще более выразителен подтекст   тревожно-тягучих «лирических отступлений» фильма под электронный саунд-трек Эдуарда .Артемьева, таких, как размытые пейзажные кадры, а также бесконечный бег спортсмена  по гаревой дорожке пустого вечернего стадиона, угрожающее нарастание в небе реактивного лайнера и вереница грузовиков с солдатами...                                                                                               

Бытует мнение, что коньком Михалкова периода расцвета его творчества всегда было жанрове кино, а не драмы в чистом виде. «Пять вечеров» (1978) доказали  обратное. Режиссер сумел преобразить володинскую пьесу 50-х годов о простых людях с мечтой о счастье, придать ей иную глубину и звучание. Стилизованный под мейнстрим хрущевской «оттепели», погруженный в колоритные детали той эпохи фильм лишен присущего пьесе бодрого оптимизма и скорее напоминает зрителю тоску и безысходность  тогдашних семидесятых.

 Тут уже проглядывает очевидная перекличка с А.Германом в показе героев, которым «на плечи кидается век-волкодав», если вспомнить мандельштамовскую строку. «Не для меня придет весна...» - в этой старой, ставшей фронтовой песне, слова которой Ильин  (Станислав .Любшин)  мучительно пытается вспомнить, напиваясь с горя в привокзальном ресторане, суть трагедии,  постигшей его с невестой Тамарой (Людмила .Гурченко). Они недолюбили в молодости, оборванной войной. Души у них перегорели, хоть и стараются возродиться из пепла. А впереди их ждут новые испытания послевоенной эпохи Страны Советов.

Из этой страны, с ее неразрешимыми экзистенциальными проблемами (они напоследок всплывут еще раз  в «Родне»), травмированный современной тематикой режиссер обращает взор в «утешительное», предельно  эстетизированное  им прошлое. И создает поистине эталонную экранизацию культового произведения русской классики – романа Ильи Гончарова «Обломов».

 Только не будем забывать, что перед нами не весь роман, а «Несколько дней из жизни Обломова» (1979), как назовет Михалков свой фильм. И это действительно так. Один  предфинальный эпизод из жизни  главного героя, но вместивший в себя весь его внутренний мир, всю житейскую философию и убеждения. Правда, «по-михалковски», что в данном случае отнюдь не умаляет очевидных художественных достоинств картины.

 Продолжая работать со своей сложившейся актерской командой в лице Е.Соловей (Ольга Ильинская), Ю.Богатырева (Штольц) и О.Табакова (Обломов), режиссер впервые показывает нарицательного персонажа отечественной литературы не просто безвольным лентяем, тотально сонным барином, но еще одним типичным «лишним человеком», духовным братом неприкаянных инженеров поздней советской поры,  таких, как Макаров из «Полетов во сне и наяву» и Зилов из «Утиной охоты».

Вот почему прошлое в фильме неожиданно становится остро современным. Трактуя деятельного Штольца  как чужеродное явление русской жизни, противопоставляя его расчетливое «бизнесменство» духовной щедрости и нравственной чистоте Обломова, художник создает удивительно поэтичное и в то же время поистине философское произведение, бросающее вызов традиционному восприятию этого собирательного образа. В результате картина превращается в своего рода  притчу, вновь поднимая тему загадочных особенностей русского национального характера и исторического предназначения России, которую,  по словам Тютчева, «умом не понять», но все же пытаться понимать надо.  

 «Он русский. Это многое объясняет». Вот вам слоган «Сибирского цирюльника» (1998), фильма с переиначенным названием оперы Россини и с переиначенной идейной концепцией постановщика, того, кто от отрицания  а-ля рюсс в «Механическом пианино» приходит здесь к его безоговорочной апологии. И впрямь, развесистой русской «клюквы» в этой масштабной постановочной картине, чье действие отнесено к периоду правления Александра III (представлять которого на экране в благостном свете взялся сам режиссер), более чем достаточно.

Душераздирающая мелодрама о внезапно вспыхнувшей любви американской авантюристки к неотразимому русскому юнкеру снята в нарочито гротесковом стиле, адресована преимущественно иностранному зрителю (при зарубежном сопродюсере) и украшена большими актерскими именами Дж.Ормонд, Р.Харриса, В.Ильина и О.Меньшикова. Это, конечно, не марионеточные «Очи черные» (1987), но – по сути, из той же «оперы». Причем  фильм претендует на роль определенного высказывания, если хотите, даже манифеста имперского консерватизма, ярым сторонником которого делается в зрелые годы Н.Михалков.

 Что же остается в сухом остатке? Отдельные великолепно снятые сцены, особенно горестный финальный пробег неузнаваемо изменившегося в сибирской ссылке героя Меньшикова через тайгу, вслед за уезжающей теперь уже навсегда бывшей любовью. Остаются колоритная атмосфера юнкерского училища и, как ни крути, мастерская режиссура.

Она помогла Михалкову справиться с совершенно герметичнойкамерной трагикомедией «Без свидетелей» (1983) по пьесе С.Прокофьевой «Беседа без свидетелей» .Помог, разумеется, и шикарный тандем И.Купченко и М.Ульянова, которые разыграли домашнюю встречу двух бывших супругов, а вместе с ней – характерную для советских времен коллизию, когда герой Ульянова бросил жену с ребенком, чтобы жениться на дочке начальственного академика.

И вот, годы спустя, он, полупьяный, вламывается к героине Купченко, прознав, что та выходит замуж за влиятельного профессора, от которого, по иронии судьбы, ныне зависит его карьера. Вламывается под предлогом возврата ключей от ее квартиры, прикарманенных им тогда, при уходе. Вламываетсч с одной целью – выведать, не затаила ли она на него зла и не собирается ли теперь ему мстить через нового мужа.

На примере тяжелейшего ночного разговора этих двоих, даже не названных по имени, показывая во всех подробностях отвратительный душевный и духовный стриптизульяновского персонажа, режиссер не только внимательно исследует психологические проблемы, которые привели Его и ЕЕ к разрыву, но и не обходит молчанием лицемерие и фальш тогдашней общественной морали.

                                                                                  Х Х Х

Картина «Без свидетелей» входит в серию классических фильмов Никиты Михалкова, на которую он затратил от силы два десятилетия долгой, активной, но давно уже продолжающейся без кинематографического творчества жизни. Это – поистине «золотая серия», о которой другие, причем небесталанные, режиссеры могли бы только мечтать.

Ну а дальше идет чресполосица, движение по наклонной – профессионально снятые поздние картины мастера, с прекрасными актерами, однако резко снизившие художественную «планку», потерявшие меру вкуса, нерв и то, что называется «магией кадра». С невнятной философией и ложным пафосом. К тому же явно ориентированные на западную аудиторию своей, я бы сказал, залихватской упрощенностью. Одним словом, фильмы коньюнктурные.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.