Три степени посвящения

- Но у нас нет запчастей!...

- Нет, - согласился Кадам.

- Что же делать?!

- Ехать, - ответил Кадам.

Дорога шла с сопки на сопку, стараясь быть прямой перед следующим головокружительным перевалом. Маленькие памирские горы, похожие на холмы, выбритые педантичным парикмахером, не сулили ни автозаправочных станций, ни даже верблюжьих оазисов. Бывает такая местность, о которой можно сказать точно, что вокруг ничего не было. Вероятно, такие пейзажи встречаются только на невидимой стороне Луны. Мотор выл, как истерик, кроме того, он уже был изрядно заезженным.

- Кадам, - сказал я, - вспомни, может быть, у тебя есть щетки.

- Вспомнил, - сказал Кадам. - Нет щеток.

- Что же мы будем делать?

- Пить кок-чай в Аличуре...

- А потом?

- Потом поедем в Хорог.

- На чем же мы поедем?

- На нашем «козле».

Да, читатель, все суета сует. Где-то лежат запчасти, маленькие квадратики графита, от которых зависит спокойствие шофера, привыкшего к асфальту. Но здесь асфальта нет. Здесь - безразличная философская пустыня.

Кадам смотрел вперед и мурлыкал какую-то песенку. Вероятно, в этой песенке точно излагались различные философские концепции, приличные случаю. Может быть, в припеве ее точно формулировался ответ на вечный вопрос, с которым мы маемся всю дорогу: в чем смысл жизни? Может быть, таинственное шупнанское наречие нашло убедительные слова на эту животрепещущую тему.

- Кадам, - вдохновенно опросил я, - что ты поешь, Кадам?

- «По долинам и по взгорьям», - ответил Кадам. - Включай передний мост - подъем...

Мы поднялись к Аличуру, крошечному кишлаку, состоящему из пяти-шести домиков-кибиток. Это был уменьшенный Мургаб. Мургаб без волейбольной сетки, чайханы, общественных зданий и автомобильного оживления. Аличур - это памирская деревня. Деревня, несмотря на абсолютное отсутствие растительности.

В Аличуре происходила овечья стрижка. Идиллические баранчики удивленно блеяли, будто смотрелись в зеркало и не узнавали себя. Ребятишки загоняли овечек в глиняные ворота. Овечки прижимались друг к другу, демонстрируя стадное чувство.

Я тоже остановил нашего «козла» возле голубого трехколесного мотоцикла, в котором играли ребятишки. Трое взрослых обсуждали какой-то мотоциклетный вопрос. Пахло бензином, и этот чудный запах внушал надежду.